— Да, — сказал Кирилл. Он уже понял, что большего тут не выторговать.
Аммон широко улыбнулся.
— Я знал, что имею дело с разумными людьми, — сказал он.
Аттик Флавий приехал в Оксиринх на собственной машине, в сопровождении всего лишь шофера и адъютанта. Пост кавалергардов, конечно, остановил его на въезде в город. Когда Флавий представился, старший поста козырнул, попросил его минуту подождать и связался по рации со своим штабом. После чего вытянулся по стойке «смирно» и передал уважаемому визитеру приглашение в гости. В машину сел кавалергардский унтер, чтобы показать дорогу; движение в городе было слабым, так что всего через каких–нибудь двадцать минут генерал–лейтенант Флавий вошел в кабинет Георгия Хризодракона.
Рудольф был уже там. Он прилетел с востока час назад, опять не успев поспать. Сейчас он сидел, развалившись на диване, слушал рабочие разговоры и пил третью чашку кофе, стремясь привести себя во вменяемое состояние. И смотрел во все глаза на человека, о котором уже столько знал.
Крупнейший нобиль, владелец нескольких поместий в северной — лесной — части этого континента, Аттик Флавий, судя по всему, вступил в армию от скуки. Ни в каких больших сражениях он не участвовал. Уже став командиром корпуса (правда, запасного), не имел ни одной боевой награды. Вряд ли он был трусоват — скорее просто ленив. Или слишком горд. Писать письма–прошения и скакать по высоким приемным, чтобы получить назначение на интересную операцию, было ему, как говорится в некоторых кругах, «впадлу». В генералы он вышел, несомненно, в основном благодаря происхождению. Внешность его Рудольф про себя определил как ложноклассическую. Увядающий патриций.
— …Вот так, — сказал Хризодракон, закончив знакомить гостя с обстановкой. — Теперь мы знаем, что генерал фон Красовски поддерживать мятеж не намерен. Рудольф, я прав?
Руди пошевелился.
— Да. Красовски сказал категорически, что не перейдет на сторону «этих сектантов» — так он выразился. Причем имея в виду не только уранитов, по–моему. И он обещал поддерживать с нами связь.
— Но подчиняться не обещал? — поинтересовался Флавий. Среди усталых людей он выглядел очень бодрым.
— Не обещал, — сказал Хризодракон. — И вообще, честно говоря, непонятно, кто тут кому должен подчиняться. Я — не войсковой командир. Рудольф — вообще не военный человек. А среди кавалергардских офицеров нет ни одного, кто командовал бы в боевых условиях хотя бы полком. Плохо у нас с кадрами.
Флавий элегантно пожал плечами.
— Мятежники — люди грамотные, — сказал он. — Они первым же ходом обеспечили себе большое преимущество. Вы сами нам это и показали, — он махнул в сторону экрана с картой. — У нас две дивизии против четырех… да, именно так: мой корпус невелик, он соответствует хорошей легкой дивизии, но не больше. Соотношение один к двум, как видите. При том, что Побережье — это позиция, которую изрядно легко оборонять. Даже если вынести за скобки проблему единства командования — ладно, ни у кого из нас нет особых амбиций… Господа, вы знаете, что это будет? Про Западный фронт Первой Мировой войны читали?.. Я уверен, что мы можем вернуть Побережье. Но это будет волынка не на один месяц. С танками, с корпусной артиллерией, с авиацией — а вы как думали? Они будут цепляться за каждую усадьбу, за каждый речной рубеж, за каждый перелесок. Мы, соответственно, будем их оттуда выдавливать — известными средствами. А самое интересное начнется, когда фронт дойдет до городов… — он прервался и выпил полстакана воды. — Вы себе это представляете? В городах Побережья нам придется сражаться за каждый дом, при поддержке штурмовой авиации. И бомбардировочной тоже. Пока не займем развалины. Если я правильно понимаю положение мятежников — у них не будет другого выхода, кроме как драться до последнего. Заметьте, все это я говорю, опуская такие милые альтернативы, как их удачный контрудар с выходом к Полярному океану — наш фронт тогда будет разрезан надвое. Или, скажем, применение термоядерного оружия… Я не хочу вас огорчать, господа. Но военными средствами эта задача теперь решается только так. Я все–таки специалист…