Не сказав больше ни слова, он медленно пошел прочь.
– Федя! – Вера догнала Федора, обежала его, пытаясь заглянуть ему в лицо. – Ну что ты? Она… она… Лида тебя недостойна! А я все сделаю! Давай потом все обсудим, хорошо? – попросила она. – И про музей, и вообще…
Все-таки Федор Кондратьев был не тем человеком, который дал бы себя сломить даже очень сильному горю. Когда Вере удалось поймать его взгляд, в его глазах уже не было смятения.
Правда, ничего в них не было – они зияли темной пустотой.
– Не будет «потом», – коротко произнес он.
– Почему не будет? – растерялась Вера.
Федор не ответил и не остановился.
– Я же из-за тебя здесь осталась! – в отчаянии закричала она ему вслед. – Только из-за тебя!
Федор не обернулся. Конь, которого он не привязал, пошел вслед за хозяином. Остолбенев, Вера смотрела, как в конце аллеи он вскакивает на коня.
– Тогда зачем я осталась?.. – в ужасе проговорила она. – Что же я наделала?!
Тишина стояла в музейном зале, мрак окутал его. И свеча, которую Вера держала в поднятой руке, не могла развеять этот мрак. Сурово смотрели лики с икон, таинственно улыбались драконы на китайских вазах, блики дрожали на лепестках золотой розы…
– Что же теперь делать? – с тоской проговорила Вера, обводя взглядом Ангеловскую коллекцию: – Зачем мне все это?!
Неизвестно, сколько она стояла бы здесь в ужасе и отчаянии, если бы не стук во входную дверь. В этом стуке ужаса было не меньше, чем в Вериной душе.
Она поскорее задула свечу и на цыпочках выбежала из зала.
– Вера! Верочка, открой, это я! – послышалось с крыльца.
– Господи! Что случилось?! – воскликнула она, распахивая дверь.
– Ничего не случилось, Верочка! – торопливо проговорила Надя. – Я просто вернулась.
Вид у нее, стоящей на крыльце, был такой жалостный, что дрогнуло даже Верино сердце. Вся мокрая, замерзшая, лицо в угольной пыли…
– Я вышла на полустанке, – сказала Надя.
– Этого только не хватало! – воскликнула Вера и, схватив сестру за руку, втащила в дом.
Через полчаса Надя, уже отмытая и укутанная в теплое одеяло, сидела на своей кровати и пила заваренный кипятком зверобой с хлебом, а Вера ходила по комнате и отчитывала ее:
– Как только тебе в голову такое пришло? Ты понимаешь, что с тобой могло случиться? Одна на железной дороге! Тебя могли убить, могли в детприемник забрать! А Лиде теперь каково, ты представляешь?
– Я Лиде записку оставила. – Надя шмыгнула носом. – Написала, что в Ангелово возвращаюсь. Верочка… – жалобно проговорила она. – Лида ведь сама говорила: нельзя предавать родной дом. А потом… С ней что-то случилось. Может, ее оборотень заколдовал?