– Он… живой? – дрожащим голосом спросила она.
– Пока живой, – буркнул санитар.
Из операционной вышел Фамицкий.
– Что с ним? – бросилась к нему Вера.
– Он ранен.
– Смертельно?
– С чего вы взяли? – удивился тот.
– Голова… Сплошь забинтована.
– Это ожог, – объяснил Фамицкий. – А ранен Федор Тимофеевич в плечо, ранение осколочное, осколки я извлек. Все будет в порядке, Вера Андреевна.
– Я останусь у него в палате, – сказала она. – Буду ухаживать.
– Пожалуйста, – пожал плечами Фамицкий. – Но сестринский уход я вам, уж извините, не доверю. Ему морфий надо будет колоть.
Впрочем, уже наутро он убедился, что Вере можно доверить абсолютно все и полностью, и сестринский уход тоже. Плакала она, прижавшись лбом к ладони лежащего в забытьи Федора, не долее минуты. А потом взялась за дело со всей своей сноровкой к работе, о которой многим было известно, и со всей своей страстью к генералу Кондратьеву, о которой не знал никто.
И так это происходило два месяца, день за днем.
Дождавшись, когда ее подопечный уснет, Вера на цыпочках вышла из палаты и, подойдя к посту, спросила молоденькую медсестру:
– Почему я сегодня утром не могла для Кондратьева кислородную подушку получить?
– Мало подушек потому что, – заоправдывалась та.
Но на Веру такое оправдание не произвело ни малейшего впечатления.
– То есть даже для генерала не хватает? – уточнила она.
– Ну мы же для Кондратьева нашли…
– А для других?
– На всех – да, не хватает.
– Семен Борисович об этом знает?
– Ой, Вера Андреевна! – не выдержала медсестра. – Он же с утра до ночи в операционной. И ночью тоже. Раненых везут и везут же. Когда ему кислородными подушками заниматься?
Ровно через минуту Вера уже входила в кабинет начальника госпиталя – в свой бывший директорский кабинет.
– Семен Борисович, это только мне кажется безобразием, когда начмед считает в порядке вещей, что раненые не могут получить кислородные подушки? – спросила она с порога.
– Не только вам, – ответил он, поднимая взгляд от документов, лежащих перед ним на столе.
– И что?
– Я трижды обращался в санитарное управление, – раздраженно произнес он.
– Догадываюсь, что вам ответили, – усмехнулась Вера. – Война, на всех не хватает.
– Но ведь действительно…
– С такими понятиями о всеобщем равенстве, – поморщилась она, – в числе тех, на кого не хватает, всегда будете вы.
– Вот только, пожалуйста, не надо меня учить! – рассердился Фамицкий.
– Не собираюсь вас учить. Я вообще не за этим пришла. Скажите, почему Кондратьев задыхается при ходьбе?
Она заметила это сегодня во время своей ежедневной прогулки с Федором: он еле смог вернуться из парка в палату.