Дикая, нестерпимо парализующая боль пронзила Иван от руки до ног раскаленной спицей, вышибла дыхание. Болезненный стон донесся со стороны землян. Левая рука Ивана бессильно повисла мертвой плетью, вниз по предплечью заструился горячий ручей. Непроизвольно вскрикнув, он отшатнулся от врага, тот замер, на лице его нарисовалось странное выражение. Спустя секунду боевой костюм Ивана сжался на месте пореза, преграждая путь крови, обильно струившейся из длинного пореза, впрочем, не достигшего до кости, Иван ощутил укол стимулятора в руку. Боль утратила остроту, затаилась нервным, пульсирующим комком, не дающим забыть о ранении, но уже вполне терпимым. Высший специально ударил с протяжкой клинка, разрубив бицепс но, не повредив кость и основные кровеносные артерии, чтобы безволосый еще мог сопротивляться. Дождавшись, когда землянин очухаеться, тиадар тихим и вкрадчивым голосом спросил:
— Больно? А тем, кого Вы подло убили в городе Высших, не было больно? Я убью тебя медленно, безволосый!
Тиадар вновь сблизился с землянином мелкими, приставными шагами и, обрушил на державшего меч в здоровой руке противника непрерывный град ударов. Иван чувствовал слабость в теле, в глазах начало темнеть, он устал. Далеко не все удары Иван мог отразить, но каким-то чудом вражеский клинок не задевал его и бой все длился и длился. Когда же это все кончиться, подумал Иван, ему стало почти безразлично, чем закончиться бредовый поединок, лишь бы все прекратилось быстрее. А Высший продолжал жестоко забавляться, изматывая и издеваясь над соперником, наконец, поединок ему наскучил. Меч тиадара, после очередного маха справа вниз, на обратном движении описал низкий круг, наискось резанув по левой ноге землянина. Чуть выше колена обожгло огнем, нога подломилась, Иван упал на спину, успев направить меч в сторону врага. Вновь раздался стрекот автоматных очередей, но застывший над землянином тиадар, казалось, не обращал на это никакого внимания. Иван поднял затуманенные болью глаза. Высший, стоял перед ним с поднятым к потолку на вытянутых руках мечом, и, с глумливой усмешкой на лице, словно он разглядывал назойливое насекомое, попавшее под сапог, смотрел в лицо соперника.
— Ты слаб безволосый, ты умрешь! — В широко открытой пасти тиадар сверкнули белоснежные клыки.
Вот и все понял Иван. Успели ли стартовать космолет с бывшими пленниками? Не напрасны ли все усилия? Как там Настя….дети…мама… От слабости веки потяжелели, перед глазами все поплыло. Отчаянным усилием воли Иван заставил себя не закрывать глаза, не показывать перед лицом врага слабость. Вот сейчас сверкнет клинок, и все, наступит великое безмолвие.