Нина Вячеславовна на личном примере знала, что такое трудная семья, и могла понять боль детишек, оставшихся без родителей. Мне всегда нравилось, как она ловко и умело решала постоянные проблемы, что возникали в её учреждении. Детский дом – это сложный экономический организм, со своими законами, особенностями и, к сожалению, несчастьями. Руководить столь сложным миром мог только человек хозяйственный, сильный и добрый. Жизнь в детдоме подчинялась одному принципу: все должно быть как дома – никакого строя, команд, ни одного платья одинакового. У девочек-старшеклассниц – маникюрные наборы, дезодоранты, косметика. Правда, на это не было специальных статей расхода, но выход был найден – создали денежный фонд из пожертвований жильцов района, шефов, районное начальство, к счастью, не оказались бюрократами: дали разрешение. Таким образом решена была проблема с наличными деньгами для воспитанников.
Конечно, среди общего числа детей оказались те, чьи жизненные истории воспринимались как личные, очень близко к сердцу. Одна из них – история Усмана, афроамериканского мальчика, он был «плодом любви» гвинейца и нашей неустроенной женщины без определенных занятий. В детдом попал в возрасте семи лет, считался «трудным ребенком», среди сверстников ему было непросто, над ним насмехались, конечно, в основном из-за цвета кожи, почему-то он считал, что ему не нужна учеба, и часто говорил мне: «Зачем мне математика, я буду танцором и певцом». Нам удалось через посольство отыскать его отца в Гвинее, который согласился взять мальчика к себе. Все бы хорошо, но Усману не давали визу. Пришлось мне поехать в Москву к гвинейскому послу и на польско-русско-французском объяснить ему, у мальчика должен быть отец, более того, отец есть, но нет возможности приехать к нему. В итоге мне удалось убедить «черного принца» в необходимости визы. И когда она пришла, мы отправили Уан-Усмана на родину, к его отцу. Уезжая, он попросил дать ему с собой записи моих песен, а у меня осталось написанное им письмо. Через какое-то время он вернулся в Россию, к сожалению, у него сложилась непростая судьба, – сегодня он в инвалидной коляске, его сбила машина, – но мы до сих пор на связи, несколько раз он приезжал на мои концерты.
Еще одна история, но, слава богу, счастливая – про Ирочку. Еще в грудном возрасте у нее возникла проблема с рукой, а родители-алкоголики даже не обратили на это внимания, заметили это, только когда она оказалась в детдоме. Выяснилось, что ручку можно «починить», но нужна дорогая и трудная операция. Для меня это стало сигналом к действию – пришлось обзванивать множество клиник, чтобы наконец найти ту, где есть чудо-хирург, способный такую операцию сделать. Мы добились своего, операцию сделали, и теперь Ирочка здорова. На одном из моих концертов она поднималась на сцену с цветами, и я увидела абсолютно полноценную женщину, которая смогла осуществить свою мечту – стать портнихой.