С прибытием в монастырь все сомнения кончились. Чары начали действовать. Строгая келья была как наркотик. Доносящееся из часовни повышение и понижение голоса в кантус фирмус[18] приглашало его в свой неизменный чистый мир. Бесшумные, неподвластные времени послушники занимались, как положено, своими делами, заставляя Эдвина Мандерса ощущать собственное приятное ничтожество перед лицом этих исполненных глубины избранных. В эту минуту от Эдвина было, к счастью, сокрыто, что в монашеских покоях прорвало трубу и затопило половину спален, из-за чего там царил полный кавардак; что одного из послушников нещадно выворачивало наизнанку; что настоятелю не давала покоя банковская задолженность. Таким образом, он был достаточно свободен от материальных забот, чтобы ясно узреть свое духовное искушение, каковое, решил он, в конечном счете вполне можно преодолеть – эту роскошную ностальгию, этот дурман религиозной службы, ибо он более или менее понимал, что монаха из него при всем желании не получится. Он сосредоточился на семейных делах.
Два из них относились к категории неприятных, поскольку сведения о них попали в газеты. Он не мог решить, какое из них хуже – касающееся Луизы Джепп или связанное с Джорджиной Хогг. Наконец все-таки решил, что дело Джорджины в целом серьезнее. И добрых полчаса думал исключительно о Джорджине, чье тело, как все считали, покоится в иле на дне реки Медуэй, поскольку его так и не нашли. Вечерние лондонские газеты опубликовали материал с указанием имен Хелены, Лоуренса, Каролины, Барона Стока и пары с плавучего дома. Имело место дознание. Бедняжка Хелена. Ему вспомнилось, что в далекие времена домашние наградили Джорджину прозвищем Мандерсова Мучительница.
Как он узнал задним числом, потому что в то время находился в затворничестве, Хелена попросила Лоуренса навести справки о сыне бедняжки миссис Хогг. Парень оказался неудачником: выяснилось, что отец у него – двоеженец. Хелена прекратила расследование, как только узнала, что Элеонора Хогарт причастна к двоеженству; несомненно, по неведению, но еще одна неприятность – она была партнершей его брата Эрнеста… Хелена замяла дело. Хелена была великолепна.
– Нам было дано предостережение о смерти миссис Хогг. Мы с Уилли Стоком ехали на пикник, а Джорджина сидела сзади…
Женщины, разумеется, любят пофантазировать. Эдвин часто задавался вопросом, есть ли в рассказах о чудесном исцелении сына миссис Хогг хоть зерно правды. Хелена не сомневалась, что да. Официальные отклики на эту тему отсутствовали. Молодого человека взяла под свое крыло какая-то богачка, не то теистка, не то теософка. Во всяком случае, по последним данным он покинул дом этой женщины и отбыл в Канаду выступать с лекциями о своем исцелении. «При всем том, – подумал Эдвин, – юный Хогарт может быть достойнее меня». Аналогичным образом, когда он обратился мыслями к Барону Стоку, он пробормотал «Miserere mei, Deus»