Барон открыл на Чаринг-Кросс-роуд книжную лавку, из тех, что ориентируются исключительно на интеллектуального покупателя. «Интеллек-ту-ального», – произносил Барон. «Разумеется, в Англии нет интеллек-ту-алов», – любил повторять он.
Каролина и Лоуренс с наслаждением вспоминали о том дне, когда, заглянув к Барону на Чаринг-Кросс-роуд, обнаружили там крохотную женщину, которая спрашивала:
– У вас есть детские книжки про железные дороги?
Высокий и худой, Барон застыл посреди широкого серого ковра и воззрился на женщину.
– Детские книжки про железные дороги, – повторила та. – Книжки, где на картинках поезда и железная дорога.
– Детские книжки про железные дороги, мадам? – повторил он. – Не думаю, мадам. – И он медленно повел рукой, указуя на полки. – У нас тут представлены истори-я, биографи-я, теологи-я, теософи-я, психологи-я, религи-я, поэзи-я, но детские книжки про железные дороги… Спросите через дорогу в «Фойлзе», мадам.
Он пожал плечами, поднял брови и обратился к Лоуренсу и Каролине.
– Мой отец, – сказал он, – был знаком с одним бельгийским дипломатом, который написал детскую книжку про железные дороги. Она имела широкий успех и хорошо продавалась. Один экземпляр был отправлен в Югославию. Разумеется, книга содержала зашифрованное сообщение. Автор готовил книжку для второго издания, когда его арестовали. Так я единственный раз в жизни имел дело с детской книжкой про железные дороги. Вы читали вот эту работу о Кафке? Я только что ее получил, дорогие мои Лоуренс и Каролина.
Так что Барон Сток был их старым другом.
Каролина лежала в темной комнате на застеленном диване-кровати. Барон удалился, как только часы пробили четыре. Плакать она перестала. На всякий случай Барон оставил на стуле у дивана пузырек с таблетками аспирина. Каролина потянулась за пузырьком, отвинтила пробку и извлекла, как рассчитывала, скрученную полоску ваты. Разорвав ее надвое, она заткнула уши. Теперь, оставшись одна, она подумала, что с самого начала взяла в обращении с Бароном неверную ноту. А все оттого, что заявилась к нему в поздний час, потеряв голову. «Уилли! Откройте, я слышу голоса!»
После этого ей не оставалось ничего другого, как принять его защиту, его дружескую манеру. Он устроил ее у камина:
– Каролина, дорогая моя, вы совсем ослабели, вас бьет озноб! Что за голоса? В высшей степени интересно. Это как-то связано с религи-озными переживаниями?
Она расплакалась и начала извиняться.
– Каролина, дорогая моя, вы же знаете, я никогда не сплю. Я и вправду ложусь спать, если только мне больше решительно нечем заняться. Нет слов, как я счастлив, – Каролина, дорогая моя, вы оказали мне большую честь – вы в беде, дорогая моя, – вы даже не представляете, что я чувствую.