Первый: почему никогда ни до царя Федора, ни после его правления не случалось столь масштабных вложений в инфраструктуру государства?
Когда политику проводит монарх в согласии только со своим личным мнением и своими замыслами, подобные радикальные перемены понятны. Задуманный план перестройки уже давно находился в голове царевича, и как только Федор получил власть – тут же резко и приступил к воплощению замысла. Сев на трон, он сразу создал отдельную структуру – Каменный приказ, и планы государя начинают немедленно, в тот же год, решительно воплощаться в реальность. Захотел – сделал.
Но если управлением государства занимается коллектив, составленный из прежних, застарелых чиновников, с их старым мышлением и старыми планами, откуда взяться столь резким переменам во внутренней политике?
Второй вопрос: откуда деньги? Как Федор Иванович смог позволить себе такие гигантские расходы? Ведь каждая из крепостей – это не просто стены. Это пушки, боезапас, это гарнизон, который нужно кормить и размещать, вооружать и снаряжать, это продовольствие, припасы на случай осады.
Родимой чертой монархизма всегда была и остается невозможность коррупции у главы государства. Просто потому, что для монарха личное богатство и казенное – это одно и то же. Бессмысленно красть у самого себя. Когда в государство приходит демократия: семибоярщина, семибанкирщина, опекунские советы и прочие временщики, – в нем всегда расцветает обширное воровство с растаскиванием казны, земельных наделов, доходных мест и прочих ценностей. При царе Федоре мы не наблюдаем ничего и близко похожего на коррупцию. Даже знаменитый «соправитель» государя Борис Годунов как-то не отметился заметными личными приобретениями.
Больше того, сразу по восшествии Федора Ивановича на престол случается совершенно невероятная для демократии вещь. Как пишет английский дипломат Джером Горсей в своих «Записках о России»: «Были по всей стране смещены продажные чиновники, судьи, военачальники и наместники, их места заняли более честные люди, которым, по указу, под страхом сурового наказания, запрещалось брать взятки и допускать злоупотребления, как во времена прежнего царя, а отправлять правосудие не взирая на лица; чтобы то лучше исполнялось, им увеличили земельные участки и годовое жалование… ни одно наказание не налагалось без доказательства вины, даже если преступление было столь серьезным, что требовало смерти».
Итак, вместо расслабления и умиления благоообразным слабоумным царем мы наблюдаем двухлетнюю глобальную ревизию госаппарата, суровую зачистку воров и взяточников и показательную кару самых зарвавшихся чиновников, начатую со смертного приговора главному казначею, Петру Ивановичу Головину.