Я поднялась на поверхность и посмотрела в небо. Душу терзала несправедливость происходящего.
Темный Бог, за что? За что ты караешь свою дочь?
Но Бог ничего мне не ответил, равнодушно отвернувшись…. А небо стало сереть в предрассветном мареве.
Скоро… утро?
И сердце снова болезненно сжалось.
Я даже не успела вдоволь накупаться…. Кто же знал, что сегодня я здесь, возможно, в последний раз. Как же беспечно не ценила все, что было дано мне….
Громкий всплеск воды вырвал меня из задумчивости, заставляя оглядеться вокруг. Я довольно далеко заплыла, практически достигнув противоположной стороны озера…. На этих берегах располагались редкие домики пришлых отшельников: ведьм, гномов, оборотней…. Хотя, нет, перевертыши селились глубже в лесу…
Неожиданно почувствовала под своими лапами движение воды. Кто-то плавал кругами подо мной.
Что за болотный слизень?
Раздраженно, ударила хвостом о поверхность воды. Через мгновение передо мной всплыла черная морда василиска, которая нагло на меня уставилась. Медленно расправил свой капюшон и рыкнул.
Он что шутит?
Я зашипела.
Как он смеет рычать на меня? Кто он вообще такой? Василиск, это точно. И определенно не мой брат, которых я с детства видела в истинном облике. А вот других… нет. И этот наглый самец, может быть кем угодно. Страж, воин или обычный подданный.
Так… Сегодня начался второй день брачной декады, а в заводи для василисков, развлекаются только мои братья. Что делают другие самцы? Как видно отплывают подальше. И сюда умудрилась заплыть я?
Но разве он не видит кто перед ним? Как смеет он предлагать спариваться своей даркире? Возможно, он слеповат и попросту не видит мой ярко-синий цвет чешуи?
Нет, плетей за такое хамство будет мало, я ему велю глаза выколоть, раз все равно не умеет ими пользоваться.
Я повторно зашипела на него, раздраженно ударив хвостом по воде. Василиск лишь раздул свой капюшон еще больше.
Ну, чего ты раздуваешься? Ящерица-переросток?
Я негодовала, злилась и свирепела все больше.
Как смеет он нарушать мое отчаяние и прощание с родным озером?
Оскалившись, я зарычала, и наотмашь ударила когтистой лапой его по морде, не причинив особого вреда.
Василиск, вздыбил свой капюшон, и стал громче рычать на меня! Да так громко, что уши заложило. Моему братцу бы поучиться у него, но никто не смеет повышать голос на меня!
Я, более не сдерживалась, со всей силой и яростью ударила эту наглую морду снова, на этот раз, расцарапав до крови. Василиск мгновенно вцепился зубами в мою конечность, прокусив ее. Отдернув лапу, я недоуменно посмотрела на врага.