Времени на подготовку к мероприятию Алиска нам оставила всего ничего. Но мы с Киром умудрились все успеть. За два дня до наступления часа икс, мы пригласили всех, кого смогли. С Киром за спиной, я гоняла на мотике, заставляя простуженный город чихать, впитывая рев мотора. В принципе, я ожидала, что отзовутся некоторые, но оказалась не готова к тому, что пришли почти все. Исключая старичков – уверена, именинница не одобрила бы их появление, я поступила благородно: в числе приглашенных имелись и те, кого мне приятно было видеть. Очень немногочисленные те.
Кир раздобыл где-то баллон с гелием и в назначенное время, или в те цифры, на которые показывали стрелки многочисленных часов, Юсуповский ожил. Много, разноцветные – шарики парили под потолком одной из гостиных (Кир назвал ее, но я забыла), медленно перемещались ближе у окнам, просились наружу. Все это бардово-бархатное, стенно-портретное великолепие пялилось на нас – тех, кто не мог ответить бывшим великим таким же уверенным в завтрашнем дне взором.
Даниил копался полдня, подключая электрику дворца к какой-то странной железной машине, но результата добился: дворец частично сиял, встречая гостей. Конечно, он предупредил, что надолго сверкающего великолепия не хватит, но ожидание праздника не внимало доводам разума.
Алиска тоже сияла. В прямом и переносном смысле. Свободным от брюлликов местом можно было назвать только лицо. Нет, правда, не удивлюсь, если и нижнее белье украшали драгоценные камешки. Где она их брала, я не знаю, но те, которые сверкали в ушах, завораживали. Какой-то своей сердцевиной, спрятанной внутри, они ловили свет, удерживали, рассеивали, десятками тонких острых лучей скользили по щеке, по шее, по безупречной Алискиной коже. Немыслимое по красоте платье, расшитое по аналогии не стразами, превращало именинницу в волшебную фею. Дрожащий ореол света, который генерировали крохотные линзы, отрывал ее от земли, казалось, еще мгновение, а она взлетит.
- Пусть все скажут – ты красива. Я скажу – ты прекрасна. Разе можно сравнивать солнце и луну? Каждое из них красиво по-своему, но нет человека, который бы не признал эту красоту. Алиса, звезда и услада моих очей, когда я смотрю на тебя, душа моя поет, а сердце бьется в груди. Если бы можно было бросить его к твоим прекрасным ногам, я так бы и сделал. Ты – как роза. Прекрасная, нежная. Но роз без шипов не бывает…
Султан нес всякий вздор. Он явился без своего гарема, поэтому все внимание досталось виновнице торжества. В полном объеме. Она цвела, по-королевски принимая подарки. Сильной кавказской рукой Султан сдвинул на край стола весь наш долгоиграющий консервный инвентарь. На белоснежной скатерти возникли многочисленные закуски – еще теплые хачапури, чахохбили, чашушули, еще какие-то блюда с названиями, состоящими из сплошных шипящих. Домашнее вино и чача пузатыми боками растолкали враз потускневший иноземный потенциал. На соседний столик, инкрустированный цветочным рисунком, приземлилось ведро, заполненное мясом, чуть позже превращенным Султаном во дворе на мангале в ароматный шашлык.