Рука шевельнулась, и показалась женская шляпа, потом голова. Женщина спокойно поднималась по ступенькам. Вот она вся появилась под аркой, повернулась, но, по-видимому, все еще не замечала меня. Стройная женщина неопределенного возраста, с небрежно причесанными каштановыми волосами, пятном алой помады вместо рта, с избытком румян на скулах и теней вокруг глаз. На ней был костюм из синего твида, идиотски выглядевший рядом с пурпурной шляпкой набекрень, которая чудом держалась на ее ухе.
Увидев меня, она не остановилась, ни капли не переменилась в лице. Медленно вступала она в комнату, держа правую руку перед собой. На ее левой руке была коричневая перчатка, та, которую я увидел на перилах лестницы. Правая перчатка, родная сестра левой, была обернута вокруг рукоятки небольшого автоматического пистолета.
Женщина вдруг остановилась, откинулась назад всем телом, с губ ее сорвался короткий горестный звук. Затем она захихикала высоким нервным смешком. Неотвратимо приближаясь, незнакомка направила пистолет прямо в меня.
Я не сводил с него глаз — и даже не кричал при этом.
Женщина подошла ко мне. Приблизившись на достаточную для доверительного общения дистанцию, она направила пистолет в мой живот и сказала:
— Я только хотела получить квартирную плату, и больше ничего. Дом, по-моему, в хорошем состоянии. Ничего не сломано. Он всегда был хорошим, аккуратным, внимательным съемщиком. Но мне не хотелось, чтобы он слишком запаздывал с уплатой.
Какой-то тип вежливо спросил моим, но каким-то напряженным и несчастным голосом:
— И намного он запоздал?
— На три месяца, — сказала она. — Двести сорок долларов. Восемьдесят долларов — очень умеренная цена за дом с такой хорошей обстановкой. У меня и раньше бывали небольшие проблемы со взиманием квартплаты, но в конце концов все улаживалось. Он обещал мне чек сегодня утром. По телефону. То есть он обещал мне по телефону дать мне чек сегодня утром.
— Ага, по телефону, — сказал я. — Сегодня утром.
Я осторожно переступил с ноги на ногу, стараясь, чтобы это осталось незамеченным. Замысел состоял в том, чтобы приблизиться на достаточное расстояние, в падении отбить пистолет в сторону и тут же вскочить, прежде чем она успеет снова навести его на меня. У меня этот прием никогда не получался как следует, но ведь надо же отрабатывать его время от времени. По-моему, сейчас как раз наступило такое время. Я приблизился примерно на шесть дюймов, но этого было более чем недостаточно для броска.
— Так вы, значит, владелица? — сказал я.
Я избегал глядеть на пистолет. У меня была слабая, очень слабая надежда, что она не знает, что целится в меня.