Столько, сколько я думала в то лето — я даже на выпускных и вступительных экзаменах не думала. Моя блондинистая голова просто трещала. Думала, думала — и так ничего и не надумала. И в конце августа вернулась в общагу. К тебе, Дарина.
* * *
Все оказалось не так уж и страшно. Ты была — такая, как всегда. Чуть, сверх обычного, ехидная и задумчивая. А так — та же ироничная, замкнутая и все чаще молчаливая Дарька. Если бы я не помнила тех слез, того взгляда. И если бы можно было заставить себя забыть…
Но я не забывала. Ни в коем случае. И редко, иногда, но замечала. Косой тоскливый быстрый взгляд. Подавленный при самом своем рождении судорожный вздох. Чуть заметная дрожь пальцев. Всего несколько раз, и то — если знать, на что обращать внимание. Неудивительно, что я два года ни о чем не догадывалась. Ну… может и не два. Кто тебя знает — когда ты съехала с катушек? Но что это был вопрос не пары недель — точно.
Теперь я знала, куда смотреть. И на что обращать внимание. И, знаешь, что? Ты офигенно держалась. Не представляю, чего тебе это стоило. Точнее — представляю. И от этого страшно. А еще — не понимаю, что пробило тогда, в тот последний перед отъездом на каникулы день, броню твоей железной сдержанности. Наверное, просто устала. И на каких-то несколько минут — расслабилась.
Между тем, к моему огромному удивлению, Антон за лето не забыл обо мне. И с удвоенной энергией принялся за осаду неприступной крепости под названием «Лера Кузнецова».
Частые встречи, подарки, жаркие прощания в его машине, от которых запотевали стекла. Сдерживать его напор становилось все труднее. Антон с каждой встречей становился все… горячее.
А, с другой стороны, ты от меня становилась все дальше. То ли это слово, подходящее? Не знаю. Мы виделись редко, несмотря на то, что жили в одной комнате. Утром разбегались по занятиям. После занятий ты вечно где-то пропадала — то на тренировках, то в библиотеке, то в компьютерном классе. Приходила ты лишь к вечеру, и то — часто, поздним вечером. Как правило — отказывалась ужинать, в душ, и в кровать — с книжкой или спать. Была больше обычного молчалива и неразговорчива.
Меня это должно было обрадовать? Успокоить? Должно было. А вместо этого…
Мне до сих пор за те свои поступки стыдно.
Я стала очень активно знакомить тебя с подробностями нашего романа с Антоном. Учитывая стремительную, от раза к разу возраставшую пылкость Антона — было о чем рассказать. Или продемонстрировать очередной, подаренный им, комплект белья. Или спросить у тебя совета — уже пора? Сколько можно парня динамить.