И тут она чувствует, как кровь начинает стучать ей в виски, словно два дятла, пытающиеся вырваться наружу. Она сбегает вниз по лестнице. Ей нужно вернуться к себе в кабинет, успокоиться, все обдумать. Ее снова преследуют, или же она психически нездорова. Она приходит в ярость. Какие-то две девушки с испугом смотрят на нее.
— Простите, где мой кабинет?
— Сюда и налево, — отвечает младшая из них.
— Огромное спасибо.
Зайдя в свой кабинет, Елена тут же закрывает за собой дверь. Ей уже хочется домой. Она знает, что ей следует вернуться на прием, посмотреть подчиненным в глаза, показать им, кто она такая, приняться за исполнение своих обязанностей. Но она не может. Не может после подслушанной беседы в туалете. Она была ведьмой. Она и теперь ведьма. Эта мысль порождает новую мысль: о ней ли идет речь? А что происходило в то время? А если у нее был любовник? Была ли она мерзкой ведьмой, нарушившей супружескую верность и инсценировавшей свое исчезновение? Может быть, Эдмунд нашел человека, чтобы тот следил за ней — того в армейских ботинках, — из-за того, что Елена была ему неверна?
Елена садится на свой стул, утопает в его мягкой коже и чувствует, как все в ней разрушается. Ее личность ускользает, мерцает, становится все менее и менее отчетливой, чем больше она пытается за что-то ухватиться. Все то, что, как ей казалось, она знала о себе, — неправда. Была ли она, по крайней мере, хорошей матерью? На мгновение Елена ощущает, как у нее свистит в ушах. Она витает над бездной, под ней простирается тьма, пропасть, ледяной холод, пустота. Все то, чего она не знает о себе, — это и есть черная бездна.
— Что с тобой происходит? — спрашивает Эдмунд, едва переступив порог.
Она не в состоянии ответить. С большим трудом пытается сосредоточить взгляд на нем, то открывает, то закрывает рот, но не произносит ни единого звука. Он торопится подойти, садится перед ней на корточки, озабоченно прикладывает ладонь к ее лбу.
— Ты вся горишь.
От его прикосновения холод улетучивается. Его кожа прикасается к ее коже. Она отстраняется от него и, по-прежнему сидя на стуле, смотрит на Эдмунда. Он выглядит встревоженным.
— Вероятно, я ужасный человек? — шепотом.
— Да нет. С чего ты это взяла? — в тоне и глазах Эдмунда удивление.
— Они все ненавидят меня, — еле слышно.
— Кто они?
— Все эти люди! — Она показывает рукой в сторону двери.
— Вовсе они тебя не ненавидят. Тебя три года не было, и вот ты снова здесь. Им придется привыкать к тебе, но они тебя не ненавидят. Кто ты для них? Всего лишь работодатель, и больше никто, — успокаивает ее Эдмунд.