Елена задумывается. Она абсолютно уверена, что впервые в жизни видит на фотографиях семью Хирш. Во всех фотоальбомах — и дома, и на работе — нет и следа этих людей. Там была вырванная страница. Кто-то, возможно, сам Эдмунд, тщательно уничтожил все следы. Так откуда же у нее чувство, что ей знакомы их лица? Уильяма, а особенно Розы? Лицо. Манера держаться. Самоуверенность. И Каролина. Отчего он назвал это имя? С бухты-барахты…
Гудмунсон ушел в себя. Елена кладет ему руку на плечо, и он дружелюбно ей улыбается.
— Откройте!
Елена идет к двери и убирает стул, который оказался достаточно прочным. Верхняя часть подлокотника сломана ручкой двери… или, вернее, истерическими попытками директора ворваться внутрь. Как только она открывает дверь, директор испепеляет ее взглядом.
— Все в порядке, — говорит она. — Просто что-то случилось с дверью.
Ему хотелось бы схватить ее, но он не осмеливается.
Все в порядке. Нет, не в порядке. Теперь она понимает, откуда знает Розу — женщину, которая умерла уже давным-давно. Она узнает эти еврейские черты лица, скулы, волосы. Все это она видела у женщины, которая присматривает за Кристианом и Софией. Имя. Лицо. Осанка. Каролина Хирш, бежавшая в Соединенные Штаты со своей матерью. Так она что, живет в ее собственном доме?
Табличка скособочилась. Ворота завязаны толстой цепью, обвитой несколько раз вокруг крайних столбиков створок и болтающейся вместе с навесным замком невероятных размеров. Забор вокруг здания весь в дырах и во многих местах повален на землю. Должно быть, фабрика давно уже не работает. Проходя в один из таких проемов в заборе, Йоахим застонал от боли в спине, когда ему пришлось нагнуться вперед.
На Ратушной площади не оказалось ни одного автобуса, который бы сюда ехал, и ему, насквозь промокшему и трясущемуся от холода, пришлось идти пешком с воротником, поднятым до ушей, через весь Кристиансхавн до Амагера. Потом он пошел по старой железной дороге, мимо Клёвермаркта[17], шагая по шпалам, пока в конце концов не добрался до места, где когда-то размещалась «Фабрика металлических изделий Амагера». Теперь здание ветшало в ожидании, когда его снесут или переделают в жилое.
Йоахим стоит не двигаясь и вслушивается. Сейчас утро, и, кроме шума дождя, он ничего не слышит. На всякий случай он сначала обходит вокруг всей постройки. Все здесь заросло, повсюду валяются проржавевшие плиты и строительный мусор. Он пробирается через задний вход и попадает в грязную лужу. Холодные капли падают на волосы и стекают по шее. Йоахим делает еще пару шагов вперед. Он с трудом может рассмотреть лестницу, поднимающуюся наверх, и дверь, ведущую в большое пустое помещение. Дальше коридор со множеством открытых дверных проемов.