Дверь открывается.
— Следуйте за мной, — приказывает полицейский и берет ее за руку.
Другой полицейский ждет за дверью.
Елена подчиняется. У нее больше нет сил сопротивляться. И теперь с ней можно делать все что угодно, можно позволить тем, у кого есть сила, решать ее судьбу.
Ее вполне устраивают эти руки, которые ее ведут. Сейчас это руки закона, которые поведут ее из здания суда в тюрьму. Потом, когда она состарится, ее примут руки сиделки, и они будут водить ее от кровати к ванной и обратно. В конце концов чьи-то руки положат ее в гроб. И вот тогда она станет свободной.
Пока она идет по коридору, она думает о себе, об Эдмунде и о Каролине, о детях. Обо всем, что произошло, об этой ужасной правде, которую она узнала только сейчас. Не это ли стало причиной утраты памяти? Вероятнее всего, подсознание пыталось защитить ее от ужасного факта: она родила своих детей от собственного брата.
— Прошу садиться, фру Сёдерберг.
Елена усаживается, напротив нее располагается полицейский. На нем костюм такого же серого цвета, как и его усы.
— Мы можем перейти на ты?
Елена пожимает плечами. Странный вопрос. На данный момент форма общения с ним интересует ее меньше всего.
— Елена, меня зовут Грегерс Сперлинг, — устало сообщает он ей. — Ты же отказалась от адвоката?
— Да.
Грегерс оценивающе смотрит на нее, барабаня при этом пальцами по столу, и эти звуки отдаются эхом от голых стен помещения. Елена ничего не говорит, а лишь тупо следит за движениями его пальцев. Полицейский наклоняется над столом так, что между их лицами остается лишь несколько сантиметров:
— Ты говоришь, что убила ее… Расскажи мне о себе и Луизе. Где ты с ней встретилась? Какие у вас были взаимоотношения? За что ты ее убила? Как ты появилась с ее сумкой и личными вещами на Борнхольме?
Елена задумывается. Напрягает память. В ее голове кое-что всплывает. Запах. Вроде пахло ванилью?
— Луиза пользовалась духами со сладким запахом.
Да, она вспоминает это. Неужели она ее помнит? Елена медлит. Ну да. Она помнит Луизу. Она знала Луизу. Она вспоминает ее хриплый голос, ее смех.
— Я там жила, в том месте, — медленно говорит она, колеблясь.
Елена вспоминает запах. Все остальное там имело затхлый запах. Ей стало холодно, и она подползла ближе к Луизе: та позволила Елене залезть к ней под одеяло.
— Она взяла мои деньги, — говорит Елена каким-то чужим, отстраненным голосом. — У меня были только эти деньги, и они мне действительно были нужны. Но она их у меня украла. Она называла меня изнеженной барышней из высшего общества…
Елена ошеломленно останавливается. Откуда у нее берутся слова? Она все это выдумывает или это все реальные воспоминания? Она и сама не знает. Она знает лишь то, что ее милые невинные дети появились в результате кровосмешения. Что ее брак, ее жизнь с мужем основываются на лжи и недомолвках.