— Вы пришли первыми, но будет еще много людей. Я подумал, что мы можем просто воспользоваться вашим приездом, чтобы представить вас нашей маленькой компании, — снова улыбается Коллисандер и приглашает их войти в дом.
Здесь нет никакой прихожей. Взгляду сразу открывается огромное помещение: это кухня и комната, здесь книги и сковородки, выставка вин и письменный стол. Массивные открытые балки поддерживают потолок. Длинный стол из корабельных досок занимает весь центр комнаты, вокруг него выстроились диванчики с нарядной обивкой и подушками. В самом конце комнаты, в углу, стоит застеленная кровать.
— Ты здесь тоже работаешь? — с любопытством спрашивает Эллен.
Коллисандер разражается громким смехом, которым заражает и их. Невозможно не смеяться вместе с ним.
— Я все время работаю, — отвечает он, кивая головой. — А я-то, наивный, думал, что ты приехала проведать меня, одинокого пожилого мужчину, а ты здесь потому, что тебя интересует мое искусство.
Йоахим с интересом рассматривает его. Под непринужденным тоном кроется нечто иное, нечто уязвимое. Может быть, он одинок?
— Я обещаю тебе: завтра ты сможешь заглянуть наверх, в святая святых. Работа — это одно, а люди — это другое. Вечер посвящается людям, договорились?
— Само собой. Прости. Просто я любознательная, — выпутывается из ситуации Эллен.
— У меня ушло пять лет и жуткая куча денег на взятки, чтобы получить разрешение на установку окон в крыше, вы их увидите. Я вам все покажу.
Йоахим рассматривает Коллисандера, пока тот что-то рассказывает о своем специфическом методе. Он добывает эссенцию, пигмент того предмета, который собирается рисовать. Сегодня, например, он выдавливал сок из цветков камелии. В подтверждение своих слов он демонстрирует Эллен свои грубые ладони, которые полностью измазаны в краске: светло-красной, черной и белой.
В нем есть нечто необычное, думает Йоахим. Например, его фигура: колосс, рассказывающий о цветочном соке.
Коллисандер берет Эллен под руку и подводит их к уже накрытому столу. Глиняные блюда с изысками местной кухни, вазочки с черными маслинами, ломтики хлеба, посыпанные крупной солью. Он наполняет их бокалы, произносит тост, и они выпивают. Они впервые, молча, встречаются взглядами, глядя друг на друга поверх бокалов.
У вина нежный терпкий вкус. Оно легко пьется, и художник уверяет их, что его делают из местных сортов винограда. Йоахим осматривается, пока хозяин рассказывает о том, какой путь проделывает виноград от лозы до бутылки, как крестьяне подвешивают гроздья сушиться под навесом на несколько месяцев. Тысячи гроздьев, медленно подсыхающих в мягком сицилийском осеннем тепле, впитывают в себя аромат морского воздуха, сирокко. Ветра, дующего из Сахары через Средиземное море, приносящего с собой африканский песок, который падает на землю и придает винограду вкус специй: фиников, кардамона и верблюжьего дерьма. Это вызывает смех у всех троих.