— Так чего же ты хочешь, дорогой братец? — спросила женщина, когда молчание обоим уже порядком надоело. — Не вообще, а именно сейчас?
— Сейчас я хочу мира, но это, как понимаю, совершенно напрасное желание, сестричка.
— Верно понимаешь. А вообще?
— Вообще? — риторически переспросил мужчина и положил свой шлем около ног. — Вообще хочу жить. Здесь и сейчас. Это мне, знаешь ли, чрезвычайно нравится. Еще хочу, чтобы ты, наконец, прекратила свои бесполезные попытки навредить мне.
— Так уж и бесполезные?
— Я же тут. Вот он я, живой, подвижный и вполне невредимый. И это я тебя сюда пригласил.
— Если бы не захотела, не пришла бы, — возразила женщина. — Кстати, почему именно сюда?
— Ну, как же! Это мой храм. Место моей силы. У меня было столько имен, что все теперь уже и не упомнишь. Но все-таки этот храм один из самых хорошо сохранившихся. Здесь я чувствую себя комфортнее, чем где бы то ни было.
— Не обманывайся, ты теряешь силу, люди перестают верить в тебя, — тихо, но уверенно произнесла женщина.
Мужчина искренне расхохотался.
— Перестают? Верить в меня? Да брось ты. Мы привыкли, что мир таков, каким мы хотим его видеть, а ведь это давно не так. Да и никогда не было так. Зато люди всегда верили в меня, хоть и не всегда отдавали себе в том отчет. Не случайно же мы оба сейчас выглядим, будто люди, и говорим на одном из их языков… да и народ, носитель этого языка, сам того не понимая, сделал для моей силы чрезвычайно много, сама знаешь. Так что, мир?
— Все смеешься, Сет? Все философствуешь? Мир между нами невозможен.
— Это не твоя фраза, наверно, стащила у кого-нибудь. Может, перемирие?
— И не надейся. А Гора ты зачем убил? Он был славным мальчиком и никому давно уже не делал никакого зла.
— Не делал зла? Этот «мальчик» увлекался тем, что изготавливал подделки в огромных количествах, создал целую империю фальши и заполонил мир своим фальсификатом. Он был врагом всего, что нам дорого.
— Тебе разве что-то еще дорого? Какое было тебе дело до занятий Гора, Сет?
— Ну, во-первых, Гор своими подделками многих разорил и довел до самоубийства. Еще больше жизней он забрал из-за своих фальшивок. Жизней, которые должны были принадлежать мне. На нем оружие, которое не защищало, корабли, которые тонули, лекарства, которые не лечили, железо, которое крошилось и ломалось, золото, которое таковым не являлось. И еще многое другое, о чем говорить можно до вечера. На нем столько смертей, что тебе и не снилось. А во-вторых, я же знаю, что это он помог тебе заточить меня в этого дурацкого идола. Тысяча лет неподвижности, тысяча лет, сестричка! Без всякой надежды на освобождение. Это было хуже смерти. Гору еще повезло, — он исчез мгновенно. Я был к нему милостив, несмотря ни на что. Ты, Исида, сама выбрала этот путь.