— Разве гладиаторы сегодня не выйдут на прогулку? — спросил одноглазый и безрукий сторож, старый легионер Суллы, другого ветерана, у которого все лицо было обезображено шрамами.
— А кто их знает!.. Как будто собираются провести вечер в школе. Вот чудеса!
— Странно! Клянусь могуществом Суллы, это странно!
— Даже очень странно, и, признаться, я беспокоюсь.
— Что? Неужели опасаешься бунта?
— Да как тебе сказать… Не то чтобы настоящего восстания или бунта — полагаю, что настоящего восстания не может быть, — но какие-нибудь беспорядки, смута… Сказать по правде, я не только опасаюсь, но даже жду, что так и будет.
— Пусть попробуют! Клянусь фуриями ада, у меня руки так и чешутся! И если…
Но тут легионер, прервав разговор, сделал знак своему сотоварищу, чтобы тот замолчал, так как к ним подходил руководитель и владелец школы Лентул Батиат.
Лентулу Батиату шел тридцать первый год. Он был высок ростом, худощав и бледен; взгляд его маленьких черных глазок был хитрым и недобрым; на всем облике лежал отпечаток расчетливости и жестокости. Свое заведение Лентул Батиат унаследовал от отца, сумевшего благодаря стечению счастливых обстоятельств превратить небольшую школу с несколькими сотнями гладиаторов в первоклассную гладиаторскую школу, славившуюся по всей Италии. Торгуя кровью и жизнью человеческой, он нажил большое состояние.
После смерти отца, умершего несколько лет назад, сын стал владельцем школы; не удовлетворившись богатым отцовским наследством, он решил удвоить капитал, успешно продолжая «честный» промысел своего родителя.
Когда Лентул подошел, оба легионера почтительно поклонились ему; ответив на их приветствия, он спросил:
— Не знает ли кто-нибудь из вас, по какой такой причине гладиаторы, против обыкновения, почти все остались в школе? В этот час школа всегда пустеет.
— Не… не знаю… — пробормотал один из легионеров.
— Да мы не меньше тебя удивляемся этому, — ответил более откровенно другой.
— Что такое происходит? — спросил Батиат, насупив брови, с мрачным и свирепым выражением лица. — Не готовится ли что-нибудь?
Легионеры молчали. Ответом на вопрос торговца гладиаторами было появление одного из его рабов — бледный, с выражением ужаса на лице он шел впереди отпущенника префекта, тоже крайне взволнованного.
Отпущенник был послан своим господином к Лентулу с приказанием немедленно предупредить ланисту об опасности, грозившей не только школе, но и городу и республике. Префект советовал Лентулу строго пресекать всякую попытку нападения на склады оружия, закрыть все ворота школы, а сам в свою очередь обещал прислать Батиату не позже чем через полчаса трибуна Тита Сервилиана с двумя когортами солдат и отрядом капуанской городской стражи.