– Эльвианора, ты только посмотри какое чудо!
Девушка послушно повернула голову. Слезы, так и норовившие выплеснуться из ее небесно-голубых глаз, немедленно высохли.
– Ой, ну надо же, какой милашка! Иди к мамочке, малыш!
Она оторвалась наконец от моей груди и поспешила к гостю, проваливаясь острыми шпильками своих каблуков в податливо-рыхлую землю. Улыбка карлика стала еще более умильной когда Эльвианора приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки, а затем… затем произошло невозможное. Уж не знаю, что он там сделал со своей ящерицей, со стороны было похоже, что карлик просто нажал на какую-то точку у нее на брюхе, но та вдруг внезапно надулась, злобно засверкала опаловыми глазками и плюнула в подходящую девушку клубком отвратительной черной слизи.
– Ах ты скотина!!! – уже на бегу я успел краем глаза заметить как падает моя подопечная наземь с лицом, искаженным немыслимой мукой, как закатываются ее зрачки.
Карлик был уже совсем близко. Рывок – и кулак мой соприкасается с его приплюснутой мордой, я чувствую, как ломаются в ней хрящи, а кулак мой окрашивается его кровью, в точности такой же черной, как и слюна ящерицы, что пригрелась у него в руке.
– На, получи, урод! – Еще один удар примерно в то же самое место. Уж не знаю что на меня нашло, на самом-то деле я не ахти какой боец, здесь, видимо, сыграло свою роль нешуточное волнение за доверившуюся мне девушку, что лежала сейчас недвижимо на холодной земле чужой планеты. Чужой, в полном смысле этого слова.
Я молотил карлика так долго, что, казалось, прошла целая вечность. Он уже не стоял – мешком валялся на земле, а я, сидя на нем сверху, долбил и долбил кулаками по отвратной морде, которая, похоже, на глазах становилась еще более приплюснутой, чем была до этого.
Как ко мне подошли со спины еще двое – я уже не заметил. Ощутил лишь, как в шею мне впивается что-то мокрое, этакий тугой липкий сгусток и тотчас же закатывается за воротник, впитывается в кожу, заставляя ее неметь, онемение это распространяется все дальше, захватывает конечности, парализовывает губы. Теперь я уже не кричу, – мне некогда. Мне нужно успеть намертво вцепиться зубами в ногу одного из уродцев, прежде чем тело окончательно перестанет повиноваться, а сознание улетит прочь, прочь от проклятой планеты и ее обитателей.
Я лежу на чем-то холодном и твердом, – именно такой я сделал вывод когда заставил себя пошевелить рукой, превозмогая острую боль в суставах. Откуда боль, кстати? Последствия попавшей мне на кожу парализующей слизи? Возможно. Но с этим мы будем разбираться позже, а сейчас меня в первую очередь интересуют всего две вещи: где я и что с Эльвианорой, жива ли она. У меня до сих пор стояло перед глазами ее белое, как мел, лицо. Стоп, а может быть это был всего лишь сон? Космическая красотка на каблуках-шпильках, карлик с лицом обиженного мопса? Сейчас я проснусь, умоюсь, побреюсь и побегу на работу, а сон мой останется в прошлом и очень скоро развеется как дым, оставив о себе в качестве напоминания лишь капельку горечи. А что, эта гипотеза тоже имеет право на жизнь, вот только глаза открывать почему-то подозрительно не хочется, умом-то понимаю ведь, что все не так просто. А, ладно, была ни была. Тяжко вздохнув, я все-таки заставил себя расплющить веки. Ага, сон, держи карман шире. Я в каком-то помещении похожем на хлев. Так, по крайней мере, можно было подумать, судя по запаху. Помещение сравнительно невелико, шагов пятнадцать в длину, а в ширину и того меньше как минимум раза в два. Всю его площадь занимают кое-как сбитые из древесины нары, причем дерево, похоже, не потрудились даже обтесать как следует – там и сям торчат сучки да заусеницы. Нет, не хлев это, обманул меня нос. Самый обыкновенный барак, в котором содержится вовсе не скот. Впрочем, судить за это мой нос явно не стоит, ведь он был введен в заблуждение миазмами человеческих испражнений, доносящимися из дальнего, затемненного угла помещения, который, смешиваясь с запахом немытых тел, и создавал этот всепроникающий «аромат».