В полумраке каменной комнаты, единственным предметом мебели которой была качественная, крепкая, но грубо сделанная кровать, с положенными на нее вповалку овечьими шкурами для мягкости, медленно, но верно пробуждалась молодая драконица. Плетеная циновка на полу сейчас была пропитана грязью, на чистку которой вечно не хватало времени. Подобие стола, что сейчас был завален исписанными свитками, придавленными для надежностью недопитой бутылкой с вином, и стул, который хоть и выглядел старым, но всем своим видом говорил, что не просто будет долго служить, а еще и всех нынешних обитателей этого жилья переживет.
— Фрея, хватит спать! Просыпайся! — из соседней комнаты, отделенной лишь тонкой тканевой занавеской, раздался заботливый женский голос.
Но та, что спала под одеялом явно не разделяла ее утреннего настроя. А потому ответом послужил лишь недовольный стон, что стал громче, когда к голосу матери добавился шум жарящегося на масле мяса.
Но дело было сделано. Утренний сон теперь пропал окончательно. Из-под одеяла показалась сначала одна нога, потом вторая, а потом оно резко было отброшено в сторону сильным взмахом руки.
Теплое ото сна тело Фреи сразу окутал утренний холод. Она обхватила себя руками, спасая драгоценное тепло, но все же встала и неуверенно побрела на кухню, из которой сейчас призывно пахло жареным мясом и свежеиспеченным булочками.
Там она увидела спину матери. Не отрываясь, она держала на вилке булку, аккуратно обжигая её со всех сторон своим огнем.
— Доброе утро, милая — на мгновение прервалась она, — как спалось?
Блондинка с золотистой чешуей мило улыбнулась и присела за деревянный стол. Уперевшись своими ногами в толстые ноги стула из камня, назначение которых было не позволить этим мощным конечностям разломать их. Она мило зевнула разминая конечности и беззаботно кинула свой хвост на пол.
Утренняя идиллия была прервана громким матом и недовольным бурчанием. Как только не старался отец войти в дом тихо, чтобы не разбудить дочь, проклятый ветер вырвал дверь из его рук и со всей силы захлопнул.
— Чтоб тебя леший драл! Скотина! — недовольный вошел на кухню отец, — сколько не стараюсь делать эти петли тугими, а они все равно ветру не могут сопротивляться!
Он вошел на кухню и замер, увидев как его жена недовольно смотрит ему в глаза, слегка кивая на Фрею. Он ударил себя по губам, прочистил горло и повернувшись к дочери раздвинул объятия:
— С добрым утром, милая! — любящий отец вошел во взаимные объятия своей дочери, — Как спалось?
— Прекрасно, папа! — Улыбнулась девушка, — и не волнуйся, я уже сидела на кухне, ты только помог мне проснуться!