— Чтоб ты сбился с Пути!
Худшее проклятье для Странника? Слова, которые способны заставить великого и ужасного замедлить шаг? Не знаю. Тем не менее, Локарис развернулся к мэру, положил руку на плечо.
— Нет ничьей вины в том, что мир уходит, — сказал он. — Но даже в границах этого мира вы можете выбрать, как исчезнуть самим.
Это все, что сказал Дракон. А мы слышали: альтернатива медленному угасанию в умирающем мире или мучительной смерти от обратного оттока при переходе в другой — есть. Можно уйти, оставаясь в своем доме, со своей семьей, быстро и почти без боли.
Дракон этого не говорил, но мы слышали. Мэр прижал к глазам платок, будто у него резко разболелась голова. Женщина притихла. Рассказ продолжался в мыслях каждого.
Стоит просто дождаться вечера. Приготовить ужин, надеть лучшее, провести время вместе. Зачем-то после помыть посуду. Всем крепко обняться и думать, что сегодня мы все просто уснем. А завтра не будет панического страха, лютой тоски от неправильности происходящего, от которых хочется кричать, царапать себе лицо и напиваться до потери сознания.
— Кристофер, выдай Дракону жетоны… Ваша очередь будет к вечеру…
Мы ушли из залы, а мэр так и остался стоять, закрыв глаза, не обращая ни на кого внимания.
«Кто стоит за спиной?
Кто влезает в разум твой?
Властелин теней,
Господин Путей» — так пел Старый в ржавом автобусе.
Я отстала от мужчин, чтобы просто побыть одной, пусть это всего пять минут в туалете. Над раковиной висело зеркало, сильно испорченное черными пятнами. Хотела умыться, освежить себя, смыть неприятный разговор, но, увидев коричнево-рыжие подтеки на раковине, не стала. Посмотрела на себя в зеркало — я тоже здесь не казалась красивой: бледная, невыспавшаяся, в дурацкой шапке. Отражение мигало на грязной поверхности вместе с неисправной жужжащей лампочкой за спиной.
Мне хотелось бы вырвать этих некрасивых, уставших людей из умирающего мира. Увидеть, как лучи солнца, пронзая чистый воздух, ласкают их бесцветные рыхлые лица. Смерть и отчаянье — вот с чего начался мой выход на Пути. В зеркале появилось отражение другого лица, белого, с темными провалами глазниц. Я вскрикнула, резко развернулась и больно въехала бедром в раковину.
— Извини меня, — голос жены мэра был тих, но низок и хриплый, как у заядлой
курильщицы. — Это вы извините меня, не слышала, как вы вошли, — мне стало неуютно. Еще одна неприятная встреча в туалете.
Я собралась уходить, но замешкалась. Думала, стоит ли извиниться и сказать, что спешу, или просто попрощаться. Женщина продолжала смотреть на меня, ту, что идет мимо их горя. Завтра я буду в другом мире с Драконом, а она останется тут — умирать вместе со своим.