Лют сидел на лавке с плотно завязанными глазами. Глава сжалился. Не захотел смотреть, как пленник корчится, закрываясь от яркого солнечного света.
— Ты зачем его так привела? — спросил Клесх Лесану.
Та солгала:
— Повязку забыла.
— На вот, — Глава что-то бросил обережнице, та подхватила налету, шагнула к оборотню и приказала:
— Убери руки.
Он послушно отвел от лица ладони, а сквозь плотно зажмуренные веки катились и катились слезы. Но когда полоска мягкой замши плотно легла на глаза, стало легче. Волколак принюхался, пытаясь понять — чего ждать и сколько народу в покое.
От Лесаны пахло гневом — горьковатый острый запах, бередящий обоняние. Однако кроме девушки Лют унюхал ещё троих мужчин: самого Главу, колдуна, спутника обережницы и того седого мужика, которого называли посадником. Их запах не сулил беды, но оборотень всё одно сидел настороженный.
— Ты собирался помогать, Лют, — напомнил Клесх. — И, пожалуй, я решил, как именно использовать твоё рвение.
Надо же. Решил он. Волколак напрягся. Сейчас предложат какое-нибудь непотребство. Чего от них ещё-то ждать? Тут тебе и дочку припомнят, и ночные разговоры, и убитого Беляна, и снятый ошейник.
Он ошибся.
Сперва Глава расспросил о том, что могло случиться с Беляном, и Лют сказал всё, что ранее уже говорил Лесане.
— Тамир, — обратился Клесх к колдуну. — Может такое быть, чтобы от наузов Ходящий ошалел?
Несколько мгновений висела тишина, а потом молодой обережник ответил:
— Может. Мы ведь наузы обычно на покойников плетем. А Ходящие… все же хотя и не совсем живые, но и не мёртвые. Видать, постоянно в этих путах им и впрямь быть опасно.
— Ну, а раз опасно, — легко сказал Глава. — Забирайте его и увозите отсюда. Лесана, проедете по сторожевым тройкам. По пути узнаете — где какие дела. Там, где рук не хватает — поможете. Сторожевикам в каждую тройку передашь от меня кое-какие указания…
— А этот нам зачем? — удивилась девушка.
— При каждом детинце в городе есть псарни. Пусть собак натаскивают на живого волка.
Лют хмыкнул. Вот так «помощь» от него затребовали.
Меж тем, смотритель Крепости продолжил:
— Провезёте его до Старграда. Сорока от тройки прилетела. Пропал их сторожевик. И с ним двое дружинников. Уехали и не вернулись. Я туда Ильгара отряжу. Больше некого. Но его ещё подготовить надо, ведь раньше срока парень отправится. Тяжело ему будет попервости. А нечисть там волю почуяла, разгулялась. Вот и погоняешь её, чтоб ему, как приедет, не разрываться. В Цитадель же возвратитесь к зеленнику. Мне надо знать, как обстоят дела в тройках. Надо передать кое-что ратоборцам. И надо, чтобы к лету собаки были должным образом натасканы на волколачий запах. Чтобы не боялись. Серый времени зря не теряет и нам готовыми надо быть. Как снег сойдет, начнём облавы устраивать. Псы пригодятся. Главное, чтобы запаха не боялись. А то шкуры, шкурами, а живой зверь — есть живой зверь.