— Я тебе, крестный, всё таки спасибо сказать в глаза хотел. Если бы не ты…
— Та знаю, не надо, — я его перебил, но старался говорить как можно более мягким тоном, не хотел попусту обидеть человека, но и выслушивать не хотелось, — Я по другому не смог бы поступить.
— Вот за это и спасибо, что человеком остаешься. Я смотрю что, тут место такое, что, скорее всего, мало кому удается это делать. Тяжело слишком.
— Я слишком долго, в своё время не мог себе этого позволить… быть человеком. Хоть иногда нужно.
— Ну, не знаю… Мне ты помог, и ещё двум ребятам. Муха не добрался, как ни жаль. Хороший парень был. Не всегда удается спасти всех, кого хочешь.
— Тут наоборот, спасти удается настолько редко — что это скорее исключение, чем правило.
— Догадываюсь. Что с тобой, когда мы общались по рации, в бункере, ты другим был. Что в этом рейде случилось?
— Хреново на душе. И рейд тут не при чем.
— Лезть в душу не буду, если сам не попросишь. Да и не пойму, наверное. Но если чем помочь смогу, то зови. А сейчас пойду, не в тему я тут.
— Хорошо. Вот теперь тебе спасибо, что понял.
— Не за что.
Он встал и ушел. Я проводил его взглядом и пошел варить кофе. Две с половиной чайных ложки кофе среднего помола и сильной обжарки, столько же сахара и всё это добро на двухсотграммовую кружку воды. Поставил турку на плиту, закурил и уставился в окно смотревшее в сторону Пекла. Опять туда зачем-то тянуло. Только вот непонятно за чем.
Задумавшись я понял, что меня глубоко достало, и это был далеко не окружающий мир. И даже не большинство людей что в этом мире, что до него. Реагировать на всё происходящее так болезненно надоело. Надо было меняться, правда не понятно, как и в какую сторону. И стоило мне только об этом подумать, как на пороге бесшумно возник Змей.
— Додумался, наконец-то…
— Так хорошо это чувствуешь?
— В твоём случае — да. Вспомни, сколько мы знакомы, и что ты для меня уже далеко не чужой.
— Ну да.
— Друг, извини, но если бы я тебе это сказал прямо — ты бы меня послал.
— Что верно, то верно. Лучше подскажи, как?
— Не знаю, не вижу пока. Понимаю только, что тебе надо двинуть туда, куда тебя так сильно тянет. После мы увидимся и будет виднее.
— А это точно не билет в один конец?
— Что в Улье можно сказать точно? Сам знаешь, многое от нас самих зависит. Но мне чуйка говорит так.
— Вот и хорошо, твоей чуйке я верю примерно как своей. Ты мне скажи вот что, я, если до раскрытия нового Дара, с жемчугом завяжу, дальше квазом становиться не буду?
— Нет, не будешь. Это процесс я обратить вспять не смог, но остановил. Мутации развиваться не будут.