Вот он со своим царственным отцом принимает какой-то военный парад. Наследник в шинели, в офицерской фуражечке, в высоких сапогах. На плечах у него погоны.
Вот он - в казачьем бешмете, в белой папахе - верхом на лошади.
Вот цесаревич совсем маленький сидит на коленях у матери.
А вот он - мальчик как мальчик. В такой же, как у меня, матросской блузе и в такой же матросской бескозырке с надписью "Стерегущий"{352} на ленточке... Разница только та, что у наследника под околышем - челка, а меня и Васю воспитывают по-спартански: каждый месяц отец посылает нас в парикмахерскую, где усатый куафер наголо, как новобранцев, стрижет нас нулевой машинкой.
В 1912 году мои родители сняли на лето дачу в той же немецкой колонии, где среди одноэтажных и двухэтажных дачек с мезонинами возвышалась своим кремово-белым бельведером за таким же кремово-белым высоким забором пурышевская вилла.
Надо сказать, что, ко всему прочему, этим летом в России готовились к празднованию трехсотлетия дома Романовых. Триста лет назад, в 1613 году, на русский престол вступил первый царь из рода Романовых: Михаил. Как нарочно, это тоже был мальчик. Пока он не вырос, за него правил его отец - митрополит Филарет.
В августе мне должно было исполниться пять лет, но я уже умел читать и читал много - все, что под руку подвернется. А под руку тогда подвертывалось главным образом именно такое - патриотическое, монархическое... О нашествии поляков, о подвиге Ивана Сусанина, о том, как царственный отрок Михаил скрывался вместе с матерью от врагов в костромском Ипатьевском монастыре...
В те дни портреты царей мелькали на каждом шагу и буквально на всем, на чем только можно было их поместить. Запомнил я, например, довольно аляповатую, какую-то золотисто-рыжую жестяную кружку - и на ней с двух сторон изображения Михаила I и Николая II. Эту кружку мне показывала нянька. У той же няньки в сундучке хранился большой ситцевый платок. По четырем углам его были отпечатаны в овалах четыре портрета: Михаила, Петра Великого, Николая Второго и наследника.
Думаю, не ошибусь, если скажу, что нянька моя тоже была монархистка. Как звали эту старуху, я уже не помню, а скоро ее вообще в нашем доме не стало, на ее место пришла бонна Эрна Федоровна.
Но тут я подхожу к событию, ради которого только и начал писать эти заметки. Один раз июльским жарким днем нянька вывела меня на прогулку. Почему меня одного - не знаю. Вероятно, маленькие Вася и Ляля в это время спали. Мы шли не спеша в сторону парка по тропиночке вдоль Верхнего, или Собственного, как его еще называли, шоссе. День, я говорю, был жаркий, пахло сеном и земляникой. Вдруг за спиной у нас послышалось цоканье копыт. Няня оглянулась, ахнула, толкнула меня в плечо и сказала: