Кое-как закрыв дверь, я побежала к кабинету профессора Одинцова. Он располагался этажом выше. Когда я поднималась туда, мои часы показывали сорок восемь минут шестого. Теперь до кабинета профессора оставалось всего несколько шагов, но подойти вплотную мне не удалось. Дверь распахнулась, и в коридор вышел Константин Александрович, держащий в руке свой объемный портфель. В полумраке коридора мне впервые удалось рассмотреть, что его волосы перемежаются седыми прядями гораздо сильнее, чем казалось раньше. Лицо профессора выглядело серьезным, но глаза как всегда смотрели располагающе и чуть насмешливо, что вечно вызывало во мне растерянность.
— Я думал, занятия у первокурсников закончились, — произнес он и принялся закрывать дверь своего кабинета, опустив на пол портфель, который приземлился с глухим стуком.
— Так и есть, — подтвердила я.
— У вас отменная пунктуальность, — продолжил Константин Александрович, мельком взглянув на наручные часы. — И неплохая скорость, прямо как у олимпийского бегуна.
— Мои лучшие качества, — не успевая отдышаться, заявила я. Наверняка со стороны это смотрелось довольно нелепо, и возникшая на лице профессора усмешка подтверждала это.
— А какие худшие? — поинтересовался Одинцов.
— Надеюсь, вы этого не узнаете, — отвечала я. — Вы уходите?
— Вообще-то я жду одну студентку, которая обещала вернуть мою флешку к вечеру, — сообщил профессор анатомии. — И если я жду вас, то утром вы выглядели иначе.
Я протянула Константину Александровичу флешку и приготовилась рассказать историю о том, что Настя передала мне свое поручение, но не успела.
— Спасибо, — кивнул он мне, забрал флешку и не спеша пошел по коридору. — Мм… Кристина, кажется?
Удивленная тем, что профессор знает мое имя, я расценила его вопрос как приглашение к беседе и пошла рядом с ним, кивком головы подтвердив свое имя.
— Как дела у ваших исторических друзей? — низкий голос профессора звучал весело и любопытно.
— Данте является косвенной причиной исчезновения вашей флешки, — засмеялась я. — А Герострат, похоже, занят, но я понятия не имею, чем.
— Смею надеяться, он ничего не поджигает, — проговорил профессор. — Но, судя по выражению вашего лица, наш общий друг бросил все силы на исследование нового храма.
Не вполне уверенная, что правильно понимаю Одинцова, я коротко взглянула на него.
— О чем вы? — спросила я.
— О том, что вас так беспокоит, — невозмутимо сказал Константин Александрович. — Оно не стоит того. Очень скоро Герострат сожжет и этот храм.
Его прямолинейность словно развязала мне руки, и я перестала тщательно подбирать слова.