Никоро посерел от бешенства. Он схватил досье и начал им размахивать, бегая по комнате. Его шрамы, налитые кровью от гнева, придавали ему вид злого колдуна.
— Помешайте ему! — завопил Никоро. Бакари нервно топтался на месте.
— Извините, месье Ари сказал, что он всадит мне пулю в живот, если я что-нибудь сделаю. Пусть это останется его делом. Быть может, лучше, если вы пойдете…
Бешенство Никоро нарастало. Он не чувствовал в себе достаточно смелости, чтобы пойти навстречу убийце, который, разумеется, был не один. Здесь нужна хитрость.
— Нет, — сказал комиссар. — Возвращайся туда, откуда пришел. Следи за ними. Если он хочет убрать иностранца, это не просто убийство. Все потом уладим.
— Не хотите ли вы, чтобы этого типа предупредили? — застенчиво подсказал Бакари.
— Вон отсюда! — заорал комиссар. — Если ты совершишь хоть малейшую глупость, я убью тебя! Я уволю тебя!
Оставшись один, Никоро начал громко ругаться на суахили. Если эти дураки допустят Ари до Малко, весь его план рухнет. Не видать ему сорока тысяч долларов.
Никоро погасил свет, вышел из кабинета и натолкнулся на негритянку, всю в слезах. Она уцепилась за его мундир. Прерывающимся от рыданий голосом она начала объяснять путаную историю со своим мужем, который избил ее и выбросил на улицу. Никоро уже собрался послать ее к черту, как вдруг заметил ее твердую высокую грудь, обтянутую оранжевым бубу.
Единственный глаз комиссара загорелся. Он отодвинул ее и со всего маху влепил пощечину. Затем схватил за руку и потащил к лестнице, ведущей в подвал.
— Иди, — сказал Никоро. — Я отведу тебя в надежное место.
Это не полудохлый шофер такси, который бы наверняка запротестовал.
Негритянка все поняла. Смутно представляя себе, что ее ждет, но польщенная вниманием такого высокого лица, она последовала за ним, хныча и шмыгая носом. Уже внизу негритянка сняла с себя одежду.
Когда она появилась на сцене, легкая дрожь пробежала по залу. Это был самый эффектный номер кабаре в отеле «Ритц». На сцене стояла девушка лет шестнадцати с высокой грудью и бедрами, которые казались выточенными из серебристо-черного гранита, настолько они были твердыми и вызывающими. У нее было скуластое, привлекающее внимание лицо и гладкие волосы, стянутые сзади в «конский хвост».
Она была одета в облегающий костюм серебряного цвета, состоящий из брюк, открывающих пупок, и болеро.
Трое музыкантов начали бить в тамтамы. Тихо, но ритмично девушка извивалась и тянула тихим голосом, как пономарь, одну и ту же фразу.
Все ее тело вибрировало. Понемногу она приближалась к краю сцены. Танцуя, девушка расстегнула болеро и постепенно освободилась от него. У нее была необыкновенная, с синими прожилками грудь, помеченная по горизонтали точками. Эти точки прыгали, следуя ритму ее тела.