Когда ему становилось совсем скучно, он развлекался тем, что передавал в эфир выпуски совершенно невероятных новостей. Впрочем, это не имело особых последствий, так как в Бужумбуре насчитывалось не более тысячи радиоприемников. И никто никогда не жаловался.
В это утро Марсель Дрюмон подъехал к радиостанции на велосипеде в обычное время. Он считал делом чести начинать утренние новости ровно в шесть часов., Охранники спали без задних ног на скамейке перед дверью.
Дрюмон, как всегда, дружески пнул их ногой. Один из охранников открыл глаз и перед тем, как вновь заснуть, пробормотал неразборчиво: «Здраст, бвана».
Марсель достал из-под коврика ключ и открыл дверь. Следуя многолетней привычке, он включил радиопередатчик, чтобы дать ему прогреться, и поставил на проигрыватель пластинку с бурундийскими гимном. Было пять часов пятьдесят минут.
Еще до конца не проснувшись, Марсель зажигал спиртовку, чтобы сварить кофе, когда дверь открылась. Он даже не поднял голову, уверенный, что это один из охранников зашел погреться.
— Здравствуй, Марсель.
На этот раз он вздрогнул и широко раскрыл глаза.
— Что вы здесь делаете, мадам Брижжит? Вы что, свалились с кровати?
Однако эта прекрасная Брижжит вовсе не выглядела упавшей с кровати. Безукоризненно подкрашенная и причесанная, в полотняном платье, она никак не вписывалась в кадр.
— Я уже давно мечтаю посмотреть, как все это работает, — проворковала она.
Но тон ее говорил совсем о другом.
Заинтригованный, Марсель посмотрел на нее снизу вверх и облизнул губы. Безумная идея мелькнула у него в голове. О Брижжит ходило столько разговоров. Хотя он совсем не был донжуаном…
Она подошла и положила руки ему на плечи:
— Марсель, вы не хотите доставить мне удовольствие?
— Конечно, черт возьми!
Он засуетился, пытаясь встать.
— Я хотела бы, чтобы вы мне поставили одну пластинку.
— Ах, это — это просто. Он подмигнул ей:
— Ну а вы, мадам Брижжит, вы бы мне не хотели доставить удовольствие?
— Ну конечно, Марсель.
Она наклонилась и поцеловала его в ухо. Он почувствовал ее прерывистое дыхание и дрожь.
— Боже мой!
Теперь уже он держал ее в объятиях. Брижжит ловко вывернулась:
— Сначала пластинку, Марсель.
— Какую пластинку вы хотите?
— «Иисус, пусть моя радость живет». Марсель вздрогнул:
— Что? Ну ладно, хорошо. Но сейчас я должен передать время, новости и гимн.
— Нет, — сказала спокойно Брижжит. — Сначала мою пластинку.
Он взглянул на нее обеспокоенно. Что она, с ума сошла? Часы показывали пять часов пятьдесят девять минут. Профессиональная добросовестность взяла верх над сладострастием.