Рассказав Герасимову в лицах о прошедшем только что заседании ЦК, Азеф много смеялся, шутил, пил стакан за стаканом, потом вдруг тяжело обвалился на хрупкую спинку ампирного диванчика и, протрезвев, тихо сказал:
— А ведь за мною смерть каждый миг ходит… Я ее вижу, когда резко оборачиваюсь… И всегда в разных обличьях: то Сазонов, то Яцек Каляев, то Зиночка Коноплянникова… Брошу я все, полковник, брошу и уеду за границу, силы на исходе…
Тем не менее Азеф задание выполнил; начал готовить акт против Столыпина; Герасимов поставил молодых филеров наблюдать за всеми участниками боевой организации; дал приказ прилепляться к объекту и не отступать ни на шаг; боевиков это повергало в смятение; началось, как и полагал Герасимов, брожение; Азеф нажимал: «В нужный миг мы оторвемся от слежки, подвижничество угодно революции, кровь врага — очищение России; если потребуется отдать жизнь — я первым отдам ее во имя революции»; деньги тратил не считая; примерно третью часть переводил в Италию, на свой счет; Савинков, чудом бежавший из камеры смертников севастопольской тюрьмы, первым открыто сказал, что акт целесообразнее отменить; следует продумать новые методы борьбы с самодержавием, выработать стратегию, отвечающую нынешнему моменту.
Через месяц Герасимов передал Столыпину — для доклада государю — запись решения ЦК о временном роспуске боевой организации и приостановлении исполнения смертного приговора премьеру.
Столыпин доложил государю о «поразительной по своему мужеству» работе Герасимова; тот пожелал увидеть «героя».
Переступив порог монаршего кабинета, Герасимов — впервые в жизни — ощутил сладостный ужас; его потрясла молодость царя, всего тридцать шесть лет; на всю жизнь запомнил малиновую куртку офицера стрелкового полка, шелковый кушак такого же цвета, короткие темно-зеленые шаровары и очень высокие сапоги.
Подивился такту самодержца: согласно дворцовому церемониалу, полковник не имеет права сидеть в присутствии августейшей особы, даже если бы государь соизволил его пригласить в кресло; не пригласил, но и сам не сел; всю полуторачасовую беседу провели стоя возле окна.
— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию, полковник? Велика ль опасность? Почему нельзя было предотвратить покушение на фон дер Лауница и незабвенного Мина так же, как вы сейчас предотвратили покушение на Петра Аркадьевича?
— Одной из главных помех, ваше величество, — ответил Герасимов, — является свободная конституция, предоставленная год назад Финляндии. Именно там засели ныне террористы, там у них склады оружия, явки, конспиративные квартиры… А ведь это всего в двух часах езды от столицы… Финская полиция относится к нам враждебно… Работать невероятно трудно…