Хотела я к себе пойти, да только тягостно было на душе. Разбередила Ситка раны мои, хоть и клялась, что не будет их солью посыпать. Пошла я на пригорок, возле березы уселась, крышку вытащила из бутылки, принюхалась. Ароматно так настойка пахла, вкусно. Приложила я горлышко к губам, сделала маленький глоточек, а настойка будто сок сладкий, который жажду не утоляет, а только пробуждает, я даже не заметила, как осушила бутылку на треть. Присмотрелась, поняла, что скоро ничего для дядьки не останется и пробку обратно засунула, прислонила бутыль к березе, всмотрелась вдаль будто впервые увидела.
Береза наша на пригорке росла, а он вниз сбегал к самому ручейку, что под луной серебрился, а дальше другие дома стояли. Лучики лунные так по крышам и плясали, а может это в глазах моих все кружилось. За домами поле виднелось, а ещё подальше излучина реки изгибалась среди берегов, а уж за ней лес густой и высокие горы там вдалеке.
'Красиво', - вздохнула я. Мирно так покойно, а мне вот все тоскливей. И ведь как себя ни уговаривай, а хочется предателя этого увидеть, сердце по нему тоскует. Я глаза закрыла, а перед глазами он стоит и шепчет мне: 'Мирушка'. Вот ведь подлец как в сердце врос, будто корнями, и чем его оттуда выкорчевать? Обхватила я голову ладонями, виски сдавила немного, подождала, пока звезды перестанут хоровод перед глазами водить и ухватилась за берёзу руками, стала подниматься, только ноги держать меня прямо отказывались, пришлось к стволу прислониться. Стояла я так и думала, как теперь до дома дойти, когда голос позади услыхала:
— Мира.
Кое-как стон на губах удержала. Да неужто и вправду под окнами караулит? Привалилась к березе спиной, голову подняла, а он рядом стоит, смотрит:
— Ты что тут, отчего не дома?
— А тебе д-дело какое? С-сам что тут делаешь?
Проговорила и сама поняла, что едва языком ворочаю. Стыд-то какой! Ведь мысли ясные, а ноги не идут и речь меня не слушается.
А этот, который кобель плешивый, еще и глаза вниз опустил и бутылку у березы приметил, только ничего про то не сказал. Глаза будто в сторону отвел, вздохнул и на вопрос мой ответил:
— Я каждый вечер под окнами твоими дежурю, все ждал, что с тобой увидеться доведется, поговорить хотел.
— А не буду я с т-тобой разговаривать, — отрезала я и шагнула к дому. Шагнула, а настойка коварная ноги подкосила. Качнуло меня в сторону и прямо Лику в руки повело. Он за плечи обхватил, в лицо вглядывается.
— Мира, ты что тут пила?
— Р-руки прочь…
— Постой. Успеешь еще обругать. Раз уж сама уйти не можешь, то сперва меня послушай, поговорим немного, а потом помогу тебе до окна дойти и в комнату забраться, иначе дядька увидит тебя и отходит хворостиной.