Критики идеи «новой войны» дали понять, что многие черты новых войн встречаются и в войнах более ранних времен и что доминирующая роль холодной войны затмила значимость «малых войн» или конфликтов «низкой интенсивно
сти»>21>. В этом утверждении есть доля истины. В различении новых и старых войн главным было изменить устоявшиеся представления о войне, особенно среди лиц, принимающих политические решения. В частности, я хотела особо выделить нарастающую нелегитимность таких войн и необходимость дать на это политический ответ в духе космополитизма — ответ, который в центр любого международного вмешательства (политического, военного, гражданского или экономического) ставит права отдельного человека и принцип верховенства права. Как бы то ни было, мне кажется, что идея «новой войны» отображает новую действительность — действительность, которая стала возникать перед концом холодной войны. Для описания разнообразных изменений, характеризующих современный период и оказавших влияние на характер войны, хорошо подходит обобщающее понятие глобализации>22>.
Среди американских авторов, пишущих по вопросам военной стратегии, не прекращаются споры о так называемой революции в военном деле или трансформации оборонной политики>23>. Основ-
ная идея заключается в том, что наступление эпохи информационных технологий имеет такое же значение, какое имело наступление эпохи танков и аэропланов (или даже переход от конной тяги к механической энергии), и влечет за собой глубокие последствия для будущих способов ведения войны. В частности, есть основания полагать, что эти изменения сделали современную войну гораздо более точной и ведущейся с гораздо большей избирательностью. Впрочем, эти новые понятия разрабатываются в рамках унаследованных от прошлого институциональных структур, связанных с войной и вооруженными силами. Войны в них представляются по традиционному образцу, согласно которому развитие новых приемов ведения войн происходит в более или менее линейном порядке из прошлого к современности. Кроме того, они предназначены для того, чтобы поддерживать тот образ военного конфликта, каким он виделся в эпоху холодной войны и где их целью было сведение к минимуму собственных потерь. Предпочтительные приемы — эффективная воздушная бомбардировка или быстрые и поражающие внезапностью сухопутные маневры, а с недавних пор — применение роботов и беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), в особенности дронов. Для внешнего наблюдателя это создает видимость классической войны, оказываясь при этом довольно неуклюжим, а в некоторых случаях (если говорить о влиянии на реальную обстановку) и откровенно контрпродуктивным методом. Отсюда и известное замечание