небольшое счастливое сияние.
Она бросила на меня упрекающий взгляд, хотя покраснела.
– Ничего подобного, я была на свидании.
– А почему тогда твои губы без помады, если ничего не было?
– А почему в твоей квартире пахнет пиццей и крылышками? – она подняла бровь.
У меня отвисла челюсть.
– Ммм ... так ты говоришь, что мы не должны лезть не в свое дело?
– Угу.
– Сообщение получено.
Девин покачала головой, смеясь.
– И как он выглядит?
– Знаешь, кто такой Генри Симмонс, верно? – вступила я в разговор, прежде чем
моя мать смогла ответить. – Из сериала «Полиция Нью-Йорка»? Представь себе, что он на
пару оттенков темнее, около шестидесяти лет, с небольшим количеством седины.
– Черт, – сказал Девин. – Тогда вперед, тетя!
Наш смех снова был прерван дверным звонком, и я пошла к двери.
Черт, подумала я, как только моя глупая задница открыла дверь не глядя в глазок, и увидела на пороге доставщика.
– Ты заказала еще крылышек, Ризи?
Я съежилась, когда голос моей матери раздался позади меня, но не обернулась,
забирая пакет и расплачиваясь. Когда я обернулась, Девин подошла ко мне и сразу же
забрала из моей руки пакет.
– Спасибо, что заказала это для меня, – сказала она, подмигивая мне, затем
схватила свои ключи и сумочку. – Мой коктейль закончился, поэтому я собираюсь уйти.
Повеселись, тетя!
Она быстро попрощалась и скрылась с моими крылышками. А я даже не могла с
ней поспорить, пока за нами наблюдала моя заботящаяся о здоровье мать. Все потому, что
мы обе «сидим» на этой дурацкой диете, подразумевающей под собой нежирную, практически несоленую, и ни коим образом не вкусную еду.
– Ты ведь собираешься побегать со мной утром, не так ли?
Я вздохнула, затем закрыла за Девон дверь.
– Как и всегда.
– В твоей интонации так и чувствуется «восторг», моя дорогая, – сказала она,
покачав головой. – И все же, после пробежки ты всегда говоришь, что чувствуешь себя
великолепно.
Это было правдой. Я жаловалась и вела себя так, будто умирала во время каждой
утренней пробежки, но неизменно чувствовала себя прекрасно после нее, даже если это
было чертовски рано утром. С йогой все было точно так же.
Я смущенно улыбнулась.
– Да? Разве?– спросила я, моя поддельная улыбка превратилась в настоящую, когда
она нахмурилась. – Итак... ты собираешься рассказать мне о своем свидании? Ты хорошо
провела время? Он поцеловал тебя?
Она подняла бровь, когда улыбка коснулась уголка рта.
– Он пригласил меня послушать джаз и поужинать, и это было прекрасно. Я
прекрасно провела время. И я не целуюсь и не говорю об этом... своей дочери. Я тебе не
скажу.