— Ты мне их просто не дала, — Финор совершенно спокойно уселся на диван и вновь взглянул на меня.
— Они тебе были не нужны, — сразу ответила ему.
— Правда? И откуда такая информация? — насмешливо уточнил он, закидывая ногу на ногу.
— Из собственного личного опыта.
— Надо же, какой у тебя интересный опыт, если ты можешь принимать решение за кого-то другого.
— Я спасала её, — присаживаясь в кресло, заявила я и скрестила руки на груди. Стоять, возвышаясь над ним, показалось глупым.
— Угу. От меня?
— От общества.
— Ограждая и пряча её от меня, — повторил Финор.
— Да. Скажи мне честно, что бы ты сделал, узнав, что я беременна?
— Отвёл бы тебя в Храм.
— Вот именно, — я победоносно улыбнулась. — На мне нет жемчужной хиты! А ты знаешь, что значит брак против воли Богини? Изгнание и всеобщее порицание. Я спасла нашу дочь от этого.
Эквейт некоторое время молча меня изучал, а потом неожиданно хмыкнул:
— Какие великие цели! Я бы, может, их понял и принял, за одним исключением: когда состоялся суд, я официально попросил Князя отлучить меня от рода. Я больше не жемчуг. И жемчужная хита ко мне не имеет никакого отношения.
— Что? — прошептала я, расширенными от ужаса глазами смотря прямо на него.
— Что слышала. Я мог жениться на тебе и признать Фейт, и это ничего бы в моей жизни не изменило.
— Я тебе не верю… нигде не было информации, — я замотала головой, отказываясь признавать правду. Он не лгал. Я видела это по его глазам.
— Потому что я просил её не афишировать. Но это факт, соответствующий документ лежит в архиве. Я теперь Финор Дрейк и никак иначе.
Финор Дрейк. То имя в газете. Это всё объясняет.
— Господи…
— Вот так вот. Оказывается, все твои благие намерения оказались всего лишь прахом.
Я тряхнула головой.
— Ничего подобного. Я бы всё равно за тебя не вышла.
— Какая причина на этот раз? — язвительно поинтересовался эквейт.
— Ты не любил меня. Никогда не любил и продолжал сходить с ума по Кэтти.
— Ой, — вышеупомянутая персона как раз вошла в гостиную с чаем, но передумала и вернулась назад. — Я позже приду.
— Ты мне нравилась, Би, — бросив взгляд в сторону ушедшей девушки, заявил Финор и вновь посмотрел на меня.
— А я тебя любила. Больше всего на свете любила.
Признание далось мне легко, и стыда я не испытывала, как и боли.
— Я не знал, — ответил эквейт, внимательно меня разглядывая.
— Конечно, не знал или не хотел знать. Тебе же была нужна лишь жилетка для слёз и подружка для постели.
— Не перегибай, Би. Хочешь знать правду? Я хотел попросить тебя поехать со мной.
Я не стала говорить ему, что всё это ложь, лишь спросила: