— Когда ребята сказали, что все в группе делают татуировки, как символ новой жизни, я недолго думал, какой именно символ выбрать. Мне тогда казалось, что я прошёл все три круга трилистника — жил, умер и возродился. Наивный дурак, — странно усмехнулся он.
Откровения не произошло. Всё ещё больше запуталось.
— Саш, я не понимаю.
— Крылья… Крылья были нашим символом, — продолжал бормотать Переславцев, совершенно дезориентируя меня. — Ответ был под носом, а я отказывался верить и понимать. Упрямый осёл, зацикленный на прошлом.
— Саш, да объясни ты толком, в чём дело.
Повернувшись, он что-то достал из ящика тумбочки и протянул мне.
Два серебряных крыла… небольшой значок, который должен пристёгиваться к куртке.
Дрожащей рукой я взяла его и осторожно провела пальцем по гладкой отполированной поверхности.
«Клевер» — было выбито в углу мелким шрифтом.
— Мой позывной.
— Ты хочешь сказать? — произнести это я была не в силах.
— Что Богиня немного слукавила. Она уже выбрала тебе спутника и сделала всё, чтобы столкнуть нас лбами, — ответил Александр. Недовольным он не выглядел, наоборот, впервые за всё время он стал так похож на того прежнего Переславцева, которого я помнила.
Кровь стучала в голове, в ушах всё шумело и гудело, а сердце билось так сильно, что казалось, еще немного — и выскочит из груди.
— Не может быть, — в конце концов тихо произнесла я. — Я не понимаю… зачем такие сложности? Зачем всё это? Почему просто…
— Что? У меня-то цвета нет, я не эквейт. Какую хиту она должна была изобразить на твоём теле?
— Ладно, я согласна, цвета у тебя нет. Но нельзя было по-другому об этом сообщить? Зачем ставить этот знак? — я ткнула пальцем в щеку.
А Саша неожиданно тихо рассмеялся.
— Что?
— Кать, его нет.
— Кого нет? — нахмурилась я, не понимая причину его неожиданного веселья. Ведь решаем такой важный вопрос, а он хохочет.
— Знака. Отметки Богини на тебе больше нет.
— Что?!!
Выдернув у него из рук простынь и кое-как ею обмотавшись, я бросилась к зеркалу и застыла, расширенными глазами рассматривая собственное отражение. Знака не было. Саша не солгал.
— Господи, — простонала я, подушечками пальцев касаясь чистой кожи. — Не может быть.
Мужчина встал за моей спиной и обнял за плечи.
— Ты понимаешь, что это значит, Кэтти?
— Что? — шёпотом спросила у него, встречаясь в зеркале с пылающим взглядом карих глаз.
— Что ты теперь не должна плыть в пещеры.
— Правда? — всхлипнув, спросила у него.
— Правда. И мне не надо. Мы можем вернуться домой.
Я повернулась, прижимаясь к нему, и закрыла глаза, вслушиваясь в биение его сердца.