На заработанные деньги он покупал цветы и подарки для Виктории. Внаглую оттеснил Викиных подруг и сел с ней за один стол. Помогал ей на практике. Провожал домой. Ввел ее в компанию – Вика не смогла устоять перед приглашением присоединиться к «элите» курса.
Друзья поначалу возмущались, но затем с удивлением обнаружили, что у девчонки острый ум и язычок и что ее присутствие вносит здоровую дозу азарта в их отношения и действует не хуже, чем изначальное соперничество. Она умела охладить их споры, на равных участвовала в политических и научных дискуссиях, храбро пила пиво за компанию и не возражала, когда Март словно нечаянно приобнимал ее или прикасался, становясь все настойчивее и смелее. Они все через некоторое время увлеклись ею, но Вики смотрела только на Мартина. У других шансов не было. Хорошая девочка влюбилась – им всем так казалось.
С началом странной дружбы между четверкой и «хорошей девочкой» пришло и гаденькое чувство вины. Хотя сдавать друга и их пари никто не решался, но, глядя на увлеченность фон Съедентента и доверчивость Виктории, все чаще им в головы приходила мысль, что все происходящее недостойно и неправильно. Одно дело – спорить на какую-то девку, другое – на ту, что стала своей.
Первым не выдержал Макс. Он наблюдал, хмурился – и однажды спокойно сказал Мартину, что тот поступает как подонок.
– Не завидуй, – огрызнулся барон, – не твое дело.
Малыш Тротт впервые тогда полез в драку, и после, когда ему залечивали синяки и когда они уже помирились, упрямо проговорил:
– Ты разве не понимаешь, что на таких, как она, только женятся?
– А может, и женюсь, – хмыкнул Мартин. – Только распробую.
Александру ситуация тоже не нравилась. Он пытался вывести блакорийца на разговор, желая понять, что друг чувствует, – но тот только огрызался и шел к победе.
Очень уверенно шел. Даже не блудил откровенно, оставив старшекурсниц и предпочитая сладких девочек из таверны, в которой работал, и заинтересовавшихся им состоятельных дам, одаривающих молодого любовника весьма щедро. «Вики – это другое, – косноязычно объяснял он, возвращаясь утром и смывая с себя запах сладких духов и секса, – это совсем другое».
Эти деньги он тоже отсылал матери.
Дар у Виктории был средненьким. Но она, глядя на друзей, тоже ударилась в учебу – оказалось, что у нее не меньше амбиций, чем у каждого из них. И ко второму семестру второго курса переехала в общежитие. Бедные родители приезжали почти каждый день, умоляли дочку вернуться домой, плакали из-за ее внезапного каприза, ужасались состоянию здания. Но у юной волшебницы оказался стойкий характер, хоть на нее и смотрели как на ненормальную: кто же по своей воле, имея возможность жить с родителями, переедет сюда?