– Вас не отдали под трибунал? – удивился он.
– Ребята никому ничего не сказали, – глухо ответила капитан. – И я не жалею. А вы жалеете?
– Нет, – сказал он после недолгого молчания. – Нет.
Море шумело, сглаживая тревожность момента, умиротворяя память.
– И каков же ваш вердикт по поводу моего психологического состояния, Люджина? – с насмешливыми нотками спросил Игорь через несколько мгновений.
– Ваша психика неустойчива, полковник, вы находитесь в состоянии глубокой депрессии, – отчеканила капитан. – Но при этом внимательны, сдержанны, точны, очень профессиональны. Ваши психологические проблемы на работе пока никак не сказываются. Но решать их необходимо.
– И как же предлагается их решать? – полюбопытствовал Стрелковский.
– Ну зачем вы издеваетесь, Игорь Иванович, – обвиняюще сказала Дробжек и встала, покачнулась. – Как, как. Как будто сами не знаете. Лекарства, спорт, отдых, женщины. Побольше впечатлений. Психотерапевт. На которого вы не согласитесь, полагаю.
– Правильно полагаете, – подтвердил Стрелковский.
– А надо бы, – заявила Люджина, встала и пошла к дому. Он усмехнулся, подобрал ее платье, босоножки и двинулся за ней.
Они сразу разошлись спать по своим комнатам. И день можно было бы назвать почти счастливым, если бы не этот всепроникающий запах. Запах потерянного счастья, вкус женщины, которой больше нет. Игорь ощущал его на своих губах, чувствовал в солоноватом ветре, играющем занавесками у распахнутого окна, слышал в ровном океаническом рокоте ее голос.
К середине ночи он извелся так, что взял из бара бутылку виски и выпил ее. И уснул беспокойным и пьяным сном.
С утра позвонил посол и сообщил, что царица готова уделить гостю из Рудлога пятнадцать минут через два часа и что нужно срочно собираться во дворец. Голова гудела, Игорь мрачно глядел с веранды на возвращающуюся с утреннего купания Дробжек и пил кофе.
– У вас глаза такие, будто это вы вчера напились, а не я, – сказала одетая в очередной легкомысленный хитон капитан, садясь рядом с ним на стул. – Вам нужна помощь?
– Умеете убирать похмелье? – сумрачно поинтересовался Стрелковский, не пускаясь в объяснения. – Мне скоро выезжать на встречу, а я еще не отошел.
– Полностью не уберу, увы, – сочувственно произнесла напарница. – У меня другая специализация, да и сил недостаточно. Но облегчить состояние могу, – Дробжек протянула руку, сжала его ладонь, прислушалась. – И не пейте кофе, он обезвоживает. Только воду. Готовы?
Полковник кивнул, отчего вокруг все снова заплясало и закружилось. Люджина закусила губу, закрыла глаза – и его вдруг бросило в жар, голова затрещала так, что он сжал зубы, только чтобы не взвыть от боли, горло мгновенно запершило, пересохло, по лицу покатился пот. Сосредоточившись на своих ощущениях, Игорь не сразу обратил внимание на то, что капитан становится все бледнее, и руки ее, прохладные, уже почти посинели. Но ладони его она упорно не отпускала.