Байдек с усмешкой смотрел на нее. Спор между ними по этому поводу возникал с завидной периодичностью, и, хотя Василина могла своей волей дать ему хоть десять званий, его мнение она уважала и только расстроенно вздыхала, когда муж в очередной раз отказывался.
– В баньке и поговорим, – кивнул полковник. – С утра топим, вас ждем. Останетесь на баньку-то, ваше величество?
– Зависит от того, сможет ли наш придворный маг открыть сюда стабильное Зеркало, – со вздохом сказала Василина. – Сейчас Мариан позвонит, попробуем. Тут предгорья, очень мало кто из магов способен порталы открывать в горы, но наш Зигфрид на этом специализируется. Надеюсь, что получится. Если нет, то придется нам пораньше уехать. По льду катер, конечно, куда быстрее, чем по воде идет, но все равно не хочется уезжать распаренной.
Кляйншвитцер появился через десять минут и остался ждать конца визита, чтобы не расходовать силы на повторные переходы туда-обратно. Впрочем, потраченную энергию он компенсировал щедрым обедом и ел так жадно, что создавалось впечатление, будто его во дворце вообще не кормят.
Обед прошел прекрасно. Опять присутствовали офицеры, и атмосфера была легкой, домашней, щедро приправленной вкусом превосходных зимних щей («Из мороженой кислой капусты», – объяснила госпожа Божена) и сладких пирогов.
– А к водопаду сейчас можно попасть? – поинтересовалась Василина после обеда. Ехать, по правде говоря, было лениво – так сыто и сонно ей стало, – но за окнами сияло солнце, и хотелось все-таки увидеть те места, где она пережила и страх, и отчаяние, и восхищение тем, кто спас ее.
– Дорога тореная, – с сомнением сказала госпожа Божена, – но холодно же.
Василина неуверенно взглянула на мужа. Тот поколебался и кивнул.
И опять они ехали верхом в сторону водопада, но теперь уже рядом, бок о бок, и пар шел из ноздрей похрапывающих лошадей и ртов сопровождающих королевскую чету вооруженных офицеров. Все почти как в тот раз, только верный Симон был не здесь, а в маленьком храме недалеко от поместья Байдек, куда удалился на служение Триединому почти сразу после их с Марианом свадьбы. Переливающийся, искрящийся от солнца снег заставлял щуриться, а мороз – прятать нос в меховой воротник.
Водопад оказался так же великолепен, как тогда, когда она увидела его впервые, и так же издалека был слышен грозный рев этого чуда природы. Река Дикарка не замерзала, прыгала-катилась по валунам, покрытым наледью, и по краям огромного, низвергающегося с высокого плато потока воды поднимались гигантские, словно слепленные из вязкого льда сверкающие колонны. Ближайшие к водопаду деревья все были покрыты замерзшей водяной пылью и казались стеклянными.