– Родился мертвым, – сказал Уильям, – и боюсь, что Жанна тоже не выживет.
5
Через долгую минуту я пустым голосом сказал Уильяму:
– Что мне делать? – Голова не работала; телефонная трубка выскальзывала из мокрых от пота пальцев; голова болела и кружилась от изнеможения. – Ехать в больницу?
– Нет, мне кажется, тебе лучше оставаться с матерью. И Доналд, и Хелена понимают, что ты должен быть с ней. Перед тем как Хелене уехать, мы с ней это обсудили. Но не говори матери о Жанне и ребенке.
– Нет… нет, конечно нет.
– Я говорил с Адрианом по телефону, завтра он приезжает в Корнуолл. Лиззи звонила, чтобы узнать о Жанне, но еще до того, как мы знали что-то наверняка, поэтому я не мог ей ничего сказать.
– А Филип… тело… Оно…
– Да, его привезли сюда. Обо всем позаботились. Здесь со мной Эсмонд, мы друг друга подбадриваем.
По его тону я догадался, что Эсмонд был рядом.
– Я рад, что ты с ним, – сказал я. – Я рад, что в Пенмаррике он не один.
– Да… может быть, я могу сделать что-нибудь еще, пока я здесь? Ты, наверное, проведешь ночь на ферме Рослин?
– Да, я остаюсь там на ночь, а завтра привезу мать в Пенмаррик посмотреть на Филипа. Ты ведь еще будешь там?
– Может быть.
– Если станет известно что-нибудь определенное о Жанне…
– Я приеду на ферму сказать тебе.
Он приехал в два часа ночи. Вздрогнув, я проснулся и увидел мать, наклонившуюся надо мной со свечой.
– Джан, – дрожащей рукой она трясла меня за плечо. – Джан, кто-то стучит в переднюю дверь, и еще во дворе машина, у нее горят фары. Кто это может быть?
Я сразу проснулся. Отбросил одеяло, вылез из кровати.
– Наверное, это Уильям, – сказал я, натягивая брюки. – Он сказал, что может приехать.
– Но ведь сейчас два часа, – сказала мать, сгорбленная старая женщина, кутающаяся в шаль. – Ведь два часа, Джан.
– Да, я знаю. А теперь иди в постель, мама. Я с этим разберусь.
– Мне не спится. Почему приехал Уильям?
– Наверное, из-за Жанны.
– Жанны?
– Она потеряла ребенка, мама. Шок от смерти Филипа…
– Да, это шок, ужасный шок. Бедный Филип. Бедная Жанна… говоришь, она потеряла ребенка?
– Да, мама. – Я надел пиджак. – А теперь иди к себе в комнату, а я, когда поговорю с Уильямом, приготовлю тебе чаю.
– Жанна слишком стара, чтобы рожать первого ребенка, – пробормотала мать. – Тридцать шесть – это слишком поздно. Мне было тридцать шесть, когда родился Филип, но он был моим четвертым ребенком.
– Я только на секунду, мама. На твоем месте я бы лег в постель.
Но она все стояла у меня в комнате. Когда я уходил, она присела на кровать. Я босиком сбежал вниз по ступеням, открыл переднюю дверь и увидел на пороге Уильяма.