– Это опасный молодой негодяй! Послушай, мама, когда он придет в следующий раз, я хочу, чтобы ты послала за Уильямом, как только его увидишь, поняла? Я не желаю, чтобы все это продолжалось.
– Ну…
– Пожалуйста, мама! Я настаиваю.
– Хорошо, дорогой. Но…
– Обещаешь?
– Да, хорошо. Если хочешь.
Я убедился в том, что она действительно сделает так, как я ей велел, и, все еще злясь на то, что она дает деньги в ответ на дикие угрозы Джонаса, с неохотой ушел и вернулся в Пенмаррик, чтобы провести с Изабеллой последние драгоценные часы своей свободы.
Телефон зазвонил в восемь. У нас уже не было дворецкого, потому что Медлин ушел на пенсию нянчить свой ревматизм, а в начале войны я в целях экономии уволил лакея, но у нас была расторопная главная горничная, которая и ответила на звонок.
– Ваша мать хочет с вами поговорить, сэр, – сказала она, просунув голову в дверь гостиной.
Я поблагодарил ее и прошел в холл. Помню, я подумал, что было бы гораздо удобнее, пусть и не так аристократично, иметь телефон в гостиной. Может быть, после войны…
Я взял трубку.
– Мама?
– Джан-Ив, я держу данное тебе слово. Джонас идет. Он уже почти у входной двери. Ты сам приедешь или позвонишь Уильяму?
– Я сам приеду, – без колебаний ответил я. – Возьму машину. К счастью, у Изабеллы есть немного бензина на крайний случай, поэтому я доберусь быстро. И проучу этого бандита раз и навсегда.
Я повесил трубку и быстро прошел по холлу в гостиную. Когда я вошел, Изабелла встревоженно на меня посмотрела.
– Что было нужно твоей матери?
– Джонас опять не дает ей покоя. Послушай, дорогая, я хочу уладить все эти дела с Джонасом до отъезда. Я должен идти, прости. У меня нет выбора.
– Джан!
– Я быстро.
– Но…
– Мне очень жаль, дорогая, но выбора нет. Мне надо идти. – Я наклонился, чтобы поцеловать ее, и попытался не обращать внимания на злость в ее глазах. – Жди меня в спальне, – сказал я. – Я пройду прямо наверх, когда вернусь. – И, оставив ее в гостиной по-прежнему злой, я выбежал в ту часть конюшни, которая была переделана под гараж.
Ехал я быстро. Я несся по главной дороге через Сент-Джаст. Вскоре я устремился по пересеченной местности пустоши, а когда перебрался через перевал, ведущий в приход Зиллан, солнце исчезло в темнеющем море, а на странный пейзаж вокруг опустились сумерки. Я свернул и помчался по проселочной дороге, ведущей на ферму.
На секунду я подумал, что он уже уехал, но неожиданно увидел его велосипед, прислоненный к стене маслодельни, и понял, что он все еще там. Я остановил машину во дворе, вышел и быстро прошел на кухню.