— А со здоровьем как?
Мы все знали, что Андрей Степанович часто жаловался на свое здоровье, да и годы его были немолодые.
— Испугалась моя болезнь войны, — шутливо ответил Андрей Степанович, — отскочила от меня к фашистам.
— Какие у вас планы на дальнейшее?
— Насчет чего?
— Да вот насчет вашего места в случае оккупации района?
— Я думаю, что этого не будет, — ответил Луферов.
— Все делается для того, — заметил я, — чтоб этого не было, однако надо быть готовым ко всяким неожиданностям.
— Куда пошлют, там и буду, — твердо ответил Луферов.
— Готовьтесь к тому, чтобы остаться на месте, — предупредил я. — Подберите проверенных, честных людей, способных работать в сложных условиях. Определите явки на периферии. У вас найдутся надежные помощники?
— Есть такие, — уверенно ответил Андрей Степанович, и из этого я заключил, что в районе идет активная подготовка к подпольной работе.
За короткое время мне удалось переговорить и с другими руководителями райкомов и райисполкомов области.
К вечеру 26 июня в Минске уже мало кто оставался: все организации и учреждения выехали, мужчины, годные к военной службе, ушли на фронт, большинство же гражданского населения было направлено на восток по Московской и Могилевской магистралям. Все, что можно было спасти за такое короткое время, было спасено.
Областному комитету КП(б)Б также нужно было выезжать из города: враг уже прорвался к северным окраинам столицы. На последнем заседании бюро решили перевести обком восточнее Минска — в районный центр Червень. Партийные организации Дзержинского, Заславского, Минского районов, а также города Минска в случае оккупации должны были уйти в подполье.
Страшную картину представляла собой наша столица. Вместо заводов — дымящиеся развалины. Советской улицы почти не было. Мостовая сплошь завалена грудами кирпича, покореженными огнем железными балками. Проехать по улице было уже нельзя. Вокруг пламя и черные столбы дыма. И, несмотря на это, я все же не мог представить себе, что, может быть, завтра-послезавтра проклятый враг будет ходить по улицам родного города, будет хозяйничать здесь. Где-то в глубине души жила уверенность, что этого никогда не будет.
У меня давно уже созрел план — не выезжать из своей области. Было у нас, членов бюро обкома, немало разговоров об этом. Все мы, если не считать одного-двух человек, готовились остаться в тылу врага. Спустя некоторое время были получены подробные указания Центрального Комитета КП(б)Б о порядке работы подпольной организации Минской области.
В ночь с 26 на 27 июня мы выехали в Червенский район.