Да, это не был осознанный сон, так как я не ощущал, что могу управлять им (более того, мне показалось, что в какой-то момент я вообще провалился в «неосознанку», в состояние «минуса» и полного сна). Однако это не имело значения – сон был крайне ярким (до погружения в «минус» почти как в реальности), и, главное, он наполнял меня абсолютным беззаботным счастьем, которого я, кажется, не испытывал с того времени, как стал взрослым!
Мне вспомнилось, что отдельные нотки этого счастья присутствовали и в моем «дачном» сне, только там я понимал, что сплю, а тут был какой-то «недоОС». Впоследствии я узнал, что такие пограничные состояния, когда человеку не хватает сил для осознания во сне, профессиональные сновидящие часто называют «полуОСами». Этот полуОС и подаренные им, как и «дачным» ОСом, минуты детства навели меня на весьма любопытные размышления…
X. ПРОБЛЕМА УТРАТЫ «СУБЪЕКТНОСТИ»
Я вдруг задумался: что отличает мое сегодняшнее восприятие от того, каким оно было в детстве у маленького Саши? Причем отличает настолько, что я уже не могу больше радоваться простым вещам вроде крепких объятий отца, как в моем недавнем полуОСе, или летнего солнышка, как в «дачном» сне. А ведь во многом именно это детское ощущение беззаботности и сделало сны такими яркими в эмоциональном плане. Куда делся ребенок, который когда-то был во мне? Эти вопросы как-то сильно взволновали меня на фоне детских эмоциональных переживаний, испытанных во время полуОСа.
После некоторых размышлений мне показалось, что я нашел на них ответ: во всем опять виновата пресловутая «Майя», упомянутая в одной из предыдущих глав. Именно она (а, точнее, генерируемые ею материальные соблазны) очерняют восприятие взрослого человека, лишая его детской беззаботности и красочного ощущения мира. Попробую раскрыть эту концепцию…
Мы живем в «животной» реальности – той самой условной «Майе», как я назвал ее ранее, следуя традициям индуистского религиозного фольклора. Эта «животность» проявляется в разных аспектах, но прежде всего в том, что наш мир сплошь пронизан удовольствиями, направленными на удовлетворение плоти, и точно такими же плотскими страданиями. Жизнь вокруг кипит, упивается наслаждениями и их обратной стороной – болью, копошится в этом. Нам, живущим в стерильных искусственных жилищах, сложно до конца осознать глубину пронизанности мира этой «животной» составляющей, но стоит оказаться где-нибудь в тропиках, послушать оглушительные звуки природы на рассвете или закате, понаблюдать за дикой жизнью, и становится очевидным: