Линдси открыла дверь, и они вошли внутрь. Оказавшись в кухне, она поставила чашку на самодельный кухонный островок и повернулась к Дереку, давая понять, что готова к работе.
– С чего начнем? – спросил он.
– Я хотела бы покрасить шкафчики. Нижние будут такого же цвета, как пол, а верхние немного светлее. Краска у меня в машине на заднем сиденье. Принесешь?
– Конечно. Там открыто?
Линдси кивнула, и он быстро направился к парковке. Открыв заднюю дверцу, Дерек застыл: детское кресло, для совсем маленького ребенка. Рядом были разбросаны игрушки, соски, салфетки. Это место явно предназначалось для мамы с ребенком. Но что-то здесь не так. Кто-нибудь обязательно сказал бы, будь у Линдси ребенок. Да она сама бы сказала. А если нет? Что ж, судьба порой подкидывает и не такие штучки.
Дерек взял с сиденья коробку с краской, плечом захлопнул дверцу и поспешил в кухню. Линдси протирала поверхности, предназначенные для окраски, влажной тряпкой. Она лишь мельком взглянула на него и вернулась к работе.
– У тебя есть ребенок? – Он не мог сдержаться. Вопрос вырвался сам собой.
Она усмехнулась, скрывая неловкость:
– О нет.
– А для кого же детское кресло?
– Это для Иден, моей племянницы.
У Дерека будто гора свалилась с плеч. Руки вдруг ослабли, и он был вынужден поставить коробку на пол, иначе рисковал ее уронить. Он и сам не мог объяснить, почему его так сильно расстроило это открытие, но – проклятье! – ведь расстроился же. Причем огорчил его не сам факт наличия ребенка, а то, что Линдси была с кем-то близка.
– Я не знал, что у тебя есть племянница.
– А откуда ты мог узнать? Я же ничего не говорила. – Линдси снова начала энергично протирать шкафчики.
– Сколько ей? – Дерек принялся выгружать из коробки банки.
Линдси очень хорошо подобрала материалы: явно занималась этим раньше и знала свое дело.
– Ей почти четыре месяца. Она и есть причина, по которой я так рано встала. Прошлой ночью она просыпалась каждые пару часов и поднимала крик: похоже, зубки. А поскольку эта комната рядом с моей… ну, ты понимаешь.
Линдси работала спиной к нему, но по тому, как смягчился ее голос, Дерек понял, что она улыбнулась.
– С младенцами тяжело. Помню, когда родился Таннер, я мечтал только об одном – полноценном шестичасовом сне. Думаю, ему было около полугода, когда он наконец перестал просыпаться ночью. Мы так выматывались, что засыпали, оставив его на своей кровати.
Линдси словно застыла: рука ее замерла на дверце шкафчика.
Проклятье! Ну кто его тянул за язык!
– Извини, я не подумал…
– Не за что извиняться. – Она быстро вернулась к работе. – Я понимаю: у тебя сохранились самые теплые воспоминания о том периоде жизни.