Глава четвертая. Возвращение домой
Кирилл трудился в поте лица (времени для работы у него было навалом, и никто его не отвлекал). Трижды в день курьер в форме капитана (какого рода войск, Кирилл точно сказать не мог) приносил ему пищу, бумагу и письменные принадлежности, молча козырял и удалялся.
Поначалу Кириллу казалось, что такой огромный воз работы он не в силах перелопатить. Фотографий политиков было так много, что иногда у него просто опускались руки – не говоря уж об огромных затратах энергии, которая обеспечивала видение.
Но дни шли за днями, и постепенно Кирилл формировал пухленькое подробное досье на каждого представленного к разработке. Картина, прямо говоря, получалась захватывающая. Например, у большей половины депутатов имелись накопления на иностранных счетах и недвижимость за границей, их дети учились в Англии и США, и на вопрос: «Готовы ли они перейти на сторону врага при неблагоприятном развитии событий?» Кирилл отвечал утвердительно.
Некоторые из депутатов были отъявленными мерзавцами, на которых просто негде ставить пробы, и им претили любые моральные принципы. Такие продадутся хоть кому – лишь бы остаться у власти – поэтому и они тоже потенциальные предатели.
Были и третьи – почти бессеребренники (пока бессеребренники). Но и они, в большинстве своем, планировали неплохо нажиться, подняться на государственных харчах и обеспечить себя и семью на долгий срок.
Рассматривать сущность и первых, и вторых, и третьих Кириллу было противно, и он чувствовал физическое недомогание, когда на них настраивался. Но что делать – назвался груздем, полезай в кузов! Здесь уж без вариантов.
То же самое касалось и Совета Федераций – в палате заседали представители местечковой номенклатуры со всеми вытекающими из их положения пороками. При любом раскладе назвать их полноценными представителями российских регионов Кирилл никак не мог. Сенаторы только тем и занимались, что лоббировали интересы своих региональных боссов, интриговали и набивали карманы. И в случае чего с легкостью предавали своих прежних хозяев, чтобы верно послужить новым.
В один из вечеров (после того, как Кирилл ударно проработал целый день и составил несколько десятков новых досье) его охватила такая тоска от всего этого политического паноптикума, что он чуть не разболелся. Он лег пораньше и проспал почти до самого обеда, восстанавливаясь во сне. Сон лечил Кирилла с детства, и Кирилл до сих пор этим пользовался.
Проснувшись, Кирилл вновь почувствовал себя полным сил, стиснул зубы и – вперед! Он настраивался на