Маяк Чудес (Мартова) - страница 271

Если я принадлежу потоку, то пусть он сделает этот выбор за меня. В его силах сделать такую открытку, которую можно поменять на билет, и пусть он решает, нужно ли мне это путешествие.

Мои руки берут лист белой бумаги и простой карандаш. Одна за другой на листе появляются ломаные линии. Карандаш в моих руках рисует карту незнакомого города – пункта моего назначения. Улицы и площади, парки и скверы, узкая лента реки, широкие проспекты и крохотные переулки, прямоугольники домов, изгибы дорожных развязок – мой несуществующий город – совсем как настоящий. На этой карте я хочу найти свое место, поэтому ставлю на ней точку – заклепку, а потом вырезаю из красной бумаги жирную стрелку и прикрепляю к карте так, чтобы она указывала на точку.

Я откладываю карту в сторону, беру основу для открытки, белый и желтый акрил и рисую фон из вертикальных полос. Здесь, в Меркабуре, не нужно дожидаться, пока он высохнет, он застывает по одному моему желанию, и можно сразу приклеивать к основе мою карту.

У меня в коллекции где-то есть картинка с маяком, точно помню. Я открываю ящик стола, достаю папку и быстро нахожу в ней «морской» набор. Теперь с левой стороны, закрывая часть карты, располагается картинка с маяком – обычным береговым маяком в бело-красную горизонтальную полоску.

Потом я рисую на толстом белом картоне облака, вырезаю их и размещаю сверху – пусть «плывут» по открытке. Голубой силуэт парусника выпадает на стол сам. С обратной стороны я приделываю к нему петельку, а поверх карты протягиваю по вертикали тонкий шнурок, продеваю его сквозь эту петлю и завязываю ниже карты узлом, который, как я надеюсь, напоминает морской. Теперь мой кораблик может перемещаться по карте вверх и вниз.

Последняя деталь – небольшой конверт из крафт-бумаги, он символизирует место для билета. Я приклеиваю его в левом нижнем углу, большей частью спрятав под карту.

Когда заканчиваю работу с открыткой, уже знаю, какой выбор сделал за меня поток. Потому что, как только я беру в руки карандаш, чувствую, что словно становлюсь его продолжением, и внутри меня просыпается то хрупкое и трогательное, что не имеет названия и роднит меня с огоньком в поезде. Пока мои руки заняты работой, оно становится сильнее и шире. Я – инструмент, который рисует единственно верную линию, и в тот момент, когда сквозь меня льется поток, я испытываю наслаждение настолько тонкое, что оно не поддается описанию словами. Если принадлежать Меркабуру означает переживать эти ощущения снова и снова, то я готова. Каким бы ни было мое предназначение, если меня приведет к нему этот свет – мягкий свет пронзительной чистоты, я готова его исполнить.