— Зато наделал столько, что отвечать придется по полной, — у «братков» своя, не отличающаяся новизной, песня.
— Опять ты о том же, вообще-то, это вы мне пожелали зла, — упрямо продолжал я свою песню. — Ай-яй-яй! Ведь недоброе дело вы, ребятишки, задумали — хорошего человека на деньги развести.
— Издеваешься, гад! Одними деньгами, козёл, теперь от нас не отделаешься, — их репертуар не меняется ни при каких обстоятельствах.
— Закройся, а то за «козла» ответишь! — насколько мог, я постарался вложить в голос стальную ярость и стать на секунду другую «крутым», хотя актер из меня всегда был никудышный. Но я всё равно изо всех сил пытался запугать «братков» — вдруг сработает. — Похоже что вы, «кабаны» упертые, наверняка меня в покое не оставите, так что выбора у меня нет. Если сейчас, конкретно ты, мне расскажешь, кто, зачем и почему заказал сегодняшний спектакль, будешь жить. Если нет, извини.
Попытка запугать «братков» не срабатывала никак. Да и сталь у меня в голосе растаяла почти сразу. Бритый только начинал приходить в себя и не понимал даже толком, что я от него хочу. Он попытался потянуться руками ко мне, схватить меня, всё переиграть по своим бандитским правилам. Он не понимал, как это какой-то простой парень его, такого крутого, которого все боятся, сумел уложить на землю, в пыль. Мне пришлось даже слегка встряхнуть бритого, охладить его вновь проснувшийся пыл. Кажется, немного помогло. Я достал из его кобуры пистолет, во избежание возможных неприятностей, забрал запасные обоймы, потом все это повторил со вторым. В документах, которые я у них нашел, значилось, что они являются сотрудниками частной охраны. Их документы мне были совсем не нужны, и я оставил корочки бритоголовым, правда, запомнил некоторые их личные данные. Все делал как-то автоматически, не очень понимая происходящего.
И вообще всё, что случилось, происходило как бы без моего осознанного участия, как будто, тело все делало само. Можно сказать даже вопреки моим желаниям (кто же захочет, в здравом уме и твёрдой памяти, войну браткам объявлять).
Беспомощность бритоголового погасила гнев. Ещё несколько лет назад, при социализме, он мог бы быть, например, нормальным военным прапором, слушался бы отцов-командиров, командовал зеленой молодежью и был бы уважаемым человеком. Ну, может, приворовывал бы потихоньку всё, что плохо лежит, чтобы компенсировать тяготы армейской службы. Всё! Жизнь удалась! А тут — частная охрана. Конечно, это круто, везде тебе «респект и уважуха», но с другой стороны, — просто бандит. И этих иждивенцев уже больше миллиона…. Что и от кого они охраняют? Бывшую общую народную, а ныне частную, то есть личную собственность, от обворованного и ограбленного народа? Их смысл жизни в этом?