Нелепость этой системы очевидна. Мы пытались спорить с ними. Мы говорили:
— Зачем забирать у нас малышку, если в конечном итоге она к нам вернется?
Ситуация была нелепая: Саванна не могла оставаться с Донной-Фей в больнице и не могла быть с нами. Работники департамента еще раз напомнили, что Фэт лишили родительских прав и она не является опекуном ребенка. Мы тоже не являлись опекунами Саванны, пока не оформлены все бумаги. Ребенок находился под опекой государства до получения всех необходимых документов.
Казалось, социальные работники были довольны сложившейся ситуацией.
Я готова была взорваться от гнева и спросила у них:
— Можно узнать, что будет с Саванной? Она — брошенный ребенок, вы это хотите сказать?
— Нет, ее опекает департамент, поэтому мы определим ее в приют, пока будут оформляться документы.
Я с трудом могла в это поверить. Мне казалось, что это несправедливо — забирать ребенка у биологической матери и отдавать его незнакомым людям. На четыре дня? На пять? На неделю? Время — это важно. В первые дни жизни ребенок привыкает к людям, которые ухаживают за ним. Поэтому департамент разработал систему, позволяющую Саванне привыкнуть к любому человеку, которого она потом никогда не увидит, и разрушить связь со мной, женщиной, которая будет ее матерью до конца жизни.
Дэвид сказал, что мы отвезем дело в суд. Но суды остаются судами, у них всегда нет времени. Наш адвокат заявил:
— Мы не успеем оформить все к сроку. К тому времени, когда начнутся слушания, нужно будет забирать Саванну. Думаете, что сможете все это вытерпеть?
Я не была уверена, что мне это под силу. Представьте: Вашего ребенка забирают из больницы и везут бог знает куда. Вы не имеете права знать об этом. Они не называют имя няньки. Социальные работники объясняют это тем, что это конфиденциальная информация.
Я кричала:
— Разве мы можем быть уверены в том, что о малышке хорошо заботятся?
Женщина ответила по телефону, что у них все няньки официально зарегистрированы. Потом, чтобы успокоить меня, добавила, что они зарегистрированы также в полиции. Это еще больше меня взволновало. Женщина объясняла, что все няньки имеют опыт работы с новорожденными, как будто уход за детьми — это работа на конвейере.
Мы спорили до последнего, но все было бесполезно. Мы убеждали социальных работников в том, что это глупо и жестоко. Беседа накалялась. Я видела Саванну, держала ее на руках, и мне трудно было представить, что сейчас ее передадут на попечение людям, которые, как мне казалось, облечены властью и силой, но не озабочены благополучием нашей девочки. Но представители департамента заявили: