Малок забрал у нас малышку. Он смотрел на нее с любовью. Он всегда так смотрел. Малок поцеловал Саванну в лоб и передал ее женщине, которая, вероятно, была его тетей или двоюродной сестрой. Дэвид и я попрощались и вернулись в гостиницу, чтобы ждать.
А когда мы ушли, они совершили над девочкой обряд дефлорации.
Сразу, как только мы пришли, чтобы забрать Саванну, в воскресенье, после долгой субботней ночи, я поняла: что-то произошло.
В квартире было много людей. Очень много. Было утро, мы никогда не опаздывали. В комнате собралось около двенадцати женщин. Царило странное возбуждение.
Было много еды. Запах приготовленных блюд заполнил комнату. Малок был в центре этого праздника.
Когда мы с Дэвидом подошли к двери, женщины встретили нас объятиями и проводили нас в комнату. Мы были смущены и изумлены таким приемом. Мы улыбались им и не могли понять, что же все это значит. Я искала Саванну. Какая-то женщина, я не помню точно кто, отдавала распоряжения остальным. Комната наполнилась радостными женскими криками. Женщина о чем-то говорила — все смеялись. Я не могла понять, что происходит. Малок, улыбаясь мне, протянул Саванну как бесценный подарок. Он кивал головой, как будто она стала другой. Ко мне бросилась группа женщин, казалось, им не терпелось расцеловать Саванну и меня. Я чувствовала себя неловко, и мне хотелось поскорее уйти.
Я посмотрела на лицо девочки. Мне показалось, что с ней все в порядке. Она не плакала, не капризничала. Саванна была радостной, как всегда. Когда мы вернулись в гостиницу, я, решив поменять подгузник, положила ее на кровать.
Крови было немного, но все же это была кровь.
Не было большой раны, глубоких порезов, но была царапина на наружных половых органах.
Я позвала Дэвида.
Он подумал, что я обнаружила ножевой порез, потому что я пронзительно закричала:
— Они резали ее, они резали ее!
Персонал гостиницы и люди из соседних номеров прибежали на мой крик.
Прижав Саванну к груди, я металась по комнате, обезумев от горя и злости. Я не могла успокоиться.
Все решения принимал Дэвид. Он схватил ключи и повел нас к машине. Я не могла положить Саванну в детское кресло и держала ее на коленях, крепко прижимая к себе. Слезы градом катились у меня из глаз. Я целовала ее голову, и Саванна начала плакать, но я не могла успокоиться.
Мы ворвались в приемное отделение больницы, расталкивая очередь, и влетели в кабинет врача.
Врач в Тамворте чудесный — заботливый, опытный. Он осторожно искупал Саванну и показал нам, что произошло.
Он рассказал, что это был тонкий, булавочный, с пчелиное жало укол; иногда ему приходится накладывать швы, но не в этом случае.