Тэллоу поехал дальше, но теперь он четко знал: ему просто чудом повезло. А могло и не повезти.
Мобильник зазвонил, как раз когда Тэллоу парковался в Эрикссон-плейс, и он цапнул его, не отпуская руля: пытался, как всегда, делать два дела одновременно, пока мысль его носило минимум по семи местам сразу. Тэллоу сумел-таки с третьей попытки поднести телефон к уху:
— Алло?
— Детектив?
— Миссис Вестовер?
— Да. — Эмили Вестовер коротко хохотнула, и этот смех ему совсем не понравился. — Я просто хотела еще раз поблагодарить вас. Ну, за то, что помогли мне.
Тэллоу прислушался к фоновым звукам. Она звонила из своей квартиры. Голос приглушали толстые стекла, за такими ни города не слышно, ни голосов внутри квартиры. В другой комнате играла музыка. Ага, это же индейские напевы, но не аутентичные — звучал какой-то альбом из девяностых, когда было популярно делать легкие электронные и современные ритмичные аранжировки этномузыки.
— Всегда рад вас слышать, миссис Вестовер. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Не ходите в Вапуз, — вдруг выпалила она.
— Что? А разве я должен был? — спросил Тэллоу, думая про себя: «Ну-ка, посмотрим, что ты ответишь».
— Это… просто там опасно. И я беспокоюсь… вдруг я подала вам эту идею.
— Ваш муж поехал обратно на работу?
— Да. И он не знает, что я вам звоню. Он, конечно, узнает, когда получит телефонные записи, в смысле, детализированный счет… Но я звоню, просто чтобы поблагодарить вас.
— Миссис Вестовер, простите, но я еще при встрече хотел задать вам один вопрос. Та брошь на вашем пиджаке. Что это?
— Это лось. Символ. Вы… обещаете, что не будете смеяться?
— Обещаю. — Он произнес это так, чтобы она почувствовала — он улыбается.
— Это… защитный амулет. Индейские целители считают, что лось защищает от неведомого.
Тэллоу вдруг захлестнула жалость к Эмили Вестовер. Эта брошь наверняка стоила ей не меньше пятисот долларов. Еще у нее наверняка дома лежала куча СД и целый жесткий диск с МП3-записями, столь же далекими от настоящей индейской музыки, как тот попсовый эрзац, который сейчас играл в ее квартире. И на ум снова приходили мысли о «Вивиси», о таинственных волшебниках, которых Мейчен нанял, совершенно не понимая сути их работы, об офисе, где все так и кричало о больших деньгах и полном отсутствии вкуса и чувства стиля, какими природа не обделила даже обычную крысу. И о музыке, при звуках которой представлялся какой-то стандартный рай, обставленный из магазинчиков дешевого мебельного ширпотреба.
И вот теперь она живет в выдуманном мире, в котором за большие деньги можно купить лишь симпатичные подделки, живет, запертая в стеклянном замке, где вся стража работает на ее мужа.