— Послушайте, Данила Александрович, Семен Михайлович, сеча, конечно, дело святое в споре, но давайте попробуем миром договориться. А?
— Как миром? — удивился посадник.— Вече приговорило идти на переяславцев, наказать их.
— Но, Семен, ты в сече можешь половину людей потерять, да еще неведомо, переважишь ли.
— Новгородцы уже суздальцев переважили.
— Это ты про липецкую битву?
— Ну да.
— Это когда было-то, более полета лет тому, считай. Татар еще не было. А ныне Орда над нами висит. Мы сцепимся, у них повод явится прийти на Русь сызнова. А их приход сам знаешь, чем чреват. А ты что, Данила, молчишь? Тебе-то Дмитрий брат ведь!
— Да я что? Я не против мира, мое княжество после прошлого татарского набега не успело оправиться.
С трудом, но все же уговорили посадника согласиться на переговоры.
— Кого пошлем с предложением? — спросил князь Данила.
— Брата моего Михаила.
— Ты что, Святослав, всерьез?
— А что, двенадцатый княжичу. И потом, с ним же пестун боярин поедет. Он будет договариваться, а Михаилу весьма полезно будет при сем присутствовать.
Великий князь Дмитрий Александрович получил из Москвы сообщение о надвигающейся на него грозе, когда тверичи еще только собирались выступать в поход. Ему, только что воротившемуся из изгнания, тяжело было это слышать. Призвав своих ближних бояр Антония с Феофаном, жаловался им:
— Видит Бог, не мыслил я зла на них. Но пошто они аки волки ищут смерти моей? Пошто?
— То Андрей семена рассеял, Дмитрий Александрович.
— И это брат?! А? И этого засранца я когда-то на кукорках таскал, бавился с ним.
— Я мню, то не сам он,— вздохнул Феофан.
— А кто же?
— Сбивает его советник ближний, боярин Семен Толни-евич.
— Коли так, надо утолочь такого советника.
— Ныне его не достать, вместе с князем Андреем в Орду побежал.
— Опять,— вздохнул с горечью великий князь, и Феофану почудилось: слеза блеснула в глазах Дмитрия.
Жалко боярину своего князя, до сердечной боли жалко. Мыслимо ли, великий князь, а гоняют его по Руси, как линялого зайца. И кто? Родной брат вкупе с татарами. И за что? Позавидовал на старшинство его, великий стол вздумал отобрать. И отобрал ведь, и изгнал. Бедный князь Дмитрий добежал до Копорья, а там на него новгородцы окрысились, хотели пленить и татарам выдать. Хорошо, псковский князь Довмонт вступился за своего тестя, помог ему за рубеж уйти и казну его сохранил.
Татары, приведенные князем Андреем, ураганом прошлись по Руси, лишь новгородцам удалось откупиться от поганых. Посадили на великий стол во Владимире Андрея.
Ушли татары на низ Волги, улегся шум. Князь Дмитрий воротился в отчину свою в Переяславль, из Пскова зять Дов-монт казну ему прислал, его людей. Все бы ладно.