Двери его кабины автоматически закрылись, и он очутился в полной темноте. Нащупал на панели выключатель, повернул его, потом замер и прислушался. Тихое гудение кабелей в ядре здания продолжалось. Потом оно прекратилось, и настала тишина.
«Это может быть кто угодно, и на любом этаже, отсюда и до шпиля; ну и что? — сказал он себе. — У тебя плохо с нервами, Натан Гейл, поддельные извещения на изменения выбили тебя из колеи. Перестань об этом думать», — приказал он себе. Нажал кнопку, и лифт плавно тронулся.
На восьмом этаже он вышел из лифта и спустился по лестнице на второй из пяти технических этажей здания.
Именно здесь, так же, как в подвале, на сорок пятом, восемьдесят пятом и сто двадцать третьем этажах, даже и посторонний мог до определенной степени осознать безмерную сложность этого сооружения.
Там проходили кабели толщиной с ногу, по которым с ближайшей электростанции Кон Эдиссон поступало напряжение в четырнадцать тысяч вольт — намного больше, чем напряжение, достаточное для казни на электрическом стуле.
Там мощные трансформаторы понижали напряжение до уровня, необходимого для электронагревателей, кондиционеров, вентиляции и освещения всех вертикальных секций здания.
Запах этого замкнутого этажа напоминал запах машинного отделения корабля: это был запах разогретого металла и масла, резины и краски, отработанного воздуха, изоляции и сдержанно гудящих механизмов, подчинявшихся своему Богу — электричеству.
Электричество было неслышным — хотя трансформаторы тихо гудели — и незаметным. Но оно было основой жизни всего здания.
Без электричества это гигантское сложнейшее сооружение совершенно беспомощно, это только мертвая громада тысяч и тысяч тонн стали и бетона, окон из закаленного стекла и алюминиевой обшивки, кабелей, труб, проводов и невероятно сложных механизмов.
Без электричества здание невозможно отапливать, освещать, проветривать, невозможно пользоваться его лифтами и эскалаторами, не работают системы автоматики и контрольные мониторы.
Без электричества здание слепнет и глохнет, немеет и задыхается — мертвый город в городе, памятник тщетности человеческой изобретательности, мечтаний и сомнительного жизненного опыта; пирамида Хеопса, Стоунхендж или камбоджийский Ангкор-Ват; курьез и анахронизм.
Нат взглянул на главный электрический кабель, тщательно разведенный, чтобы он мог отдавать свою огромную энергию сюда и одновременно передавать ее без потерь на следующий технический этаж, и так далее до самого верха башни. Здесь был сосредоточен жизненный центр Башни, как человеческое сердце, открытое для операции.