— Слушаю вас?
Один из них — тот, что повыше, вздрогнул от этих слов, как от удара, и тут же боязливо отвел глаза, в то время как другой преспокойно выдержал взгляд портье и довольно развязно оперся на стойку.
— Мое имя — Бенсен, — сообщил он резким голосом. Волосы его взмокли и прилипли к вискам и лбу, он него за милю несло морской водой и гнилыми водорослями. Портье тут же, сморщившись, отпрянул и выпрямился, как свеча.
— Если вам нужна комната, господа, то…
— Нам не нужна комната, — перебил его Бенсен.
Портье так и не удалось скрыть вздох облегчения.
— Мы… э–э–э… у нас все равно нет свободных комнат, — на всякий случай решил солгать он. — И все же, чем могу служить?
— Мы ищем одного из ваших постояльцев, — ответил Бенсен. Он медленно стал наклоняться над стойкой, а портье совершенно синхронно отстранялся назад. У Бенсена это вызвало улыбку — игра явно ему пришлась по душе. — Некоего мистера Филипса. Он ведь здесь живет, если не ошибаюсь.
— Ни в коем случае не ошибаетесь, — скованно ответил портье. — Я… должен сначала узнать у него, сможет ли он вас принять. Как, простите, вы сказали, ваше имя?
— Бенсен. Но мое имя ему все одно ничего не скажет. Так что передайте, что мы нашли.
— Что вы…
— Нашли это, — подтвердил Бенсен. — И все. Он непременно захочет нас увидеть. Это уж определенно.
Портье по–прежнему скованно кивнул.
— Возможно, мистер Бенсен. Вы бы пока присели вон там…
Рука его неуверенно указала на раскрытую дверь в салон. Бенсен, ухмыльнувшись, зашагал в указанном направлении. Его спутник побрел за ним. На дорогом ковре протянулась еще одна цепочка мокрых следов.
Едва они зашли в салон и Бенсен убедился, что они одни, как улыбка его тут же погасла. Остановившись, он отер лоб и обменялся со своим приятелем обеспокоенными взглядами. Руки его заметно подрагивали, и в глазах застыло почти что боязливое выражение. Но он без слов направился к стоявшему здесь креслу и уселся в него, положив свои не очень чистые руки на подлокотники.
— Будем надеяться, что он здесь.
— У меня что–то на душе неспокойно, — пробормотал Норрис. — Давай–ка отсюда ноги уносить, пока есть время, а то как бы чего не вышло, Леннард. — Он тоже уселся в кресло, но по нему было видно, что чувствует себя он в нем не очень уютно.
Бенсен решительно покачал головой.
— И не думай, — сказал он. — Если у тебя язык отнялся, можешь молчать. Говорить буду я. Вот увидишь, дело стоящее.
— Махони тоже так думал, — вполголоса возразил Норрис. Когда он произносил фамилию их третьего приятеля, голос его заметно дрогнул, и Бенсен увидел, как кулаки его вдруг сжались и потом медленно разжались. Лицо Норриса было серым, землистым.